Наследие Хоторнов

— Не может быть, чтобы старик не знал об этом, — процедил Грэйсон. — Целых двадцать лет «Колинз-Уэй» значился у него в завещании, — у него на мгновение перехватило дыхание. — Может, он хотел проучить Скай?

— Или оставить ей зацепку, — предположил Джеймсон. — Сам посуди, Грэй. В новой версии завещания были зацепки для каждого из нас. Может, это старый трюк, который он проворачивал и прежде?

— Это не просто зацепка, — тихим, хриплым голосом произнес Грэйсон. — Это мой… — Произнести слово «отец» у него не было сил.

— Понимаю, — Джеймсон подошел к брату вплотную и склонил голову — так, чтобы их лбы соприкоснулись. — Понимаю, Грэй, но если ты все это обратишь в игру, не будет больно.

Трудно было отделаться от ощущения, что я здесь лишняя, что я не вправе наблюдать за ними в такую минуту.

— Ничто не имеет значения, пока сам его этому не придашь, — напряженно ответил Грэйсон.

Я уже отвернулась, чтобы уйти, но он заметил это боковым зрением, отстранился от Джеймсона и повернулся ко мне:

— Этот самый Шеффилд Грэйсон наверняка что-то знает о пожаре, Эйвери. И о Тоби.

Его собственный мир только что разлетелся вдребезги из-за новости об отце — а он все равно думает обо мне. О Тоби. О подписи в свидетельстве о рождении.

Он понимает, что я не остановлюсь.

— Ты вовсе не обязан это делать, — сказала я.

Грэйсон крепче стиснул рукоять ножа.

— Вы же оба это не оставите. А если я не в силах вас остановить, надо позаботиться хотя бы о том, чтобы за процессом следил человек, наделенный хоть малой толикой здравого смысла.

Грэйсон ловко кинул нож Джеймсону — а тот поймал.

— С самолетом я разберусь, — Джеймсон улыбнулся брату. — Улетаем на рассвете.

Глава 29

Меня в эту «экспедицию» не брали. По условию завещания полноправной наследницей я могла стать лишь в том случае, если проживу в Доме Хоторнов целый год. Едва ли при таком раскладе мне позволено было путешествовать, но даже если и да, я не хотела навязываться. Грэйсон вправе был встретиться с отцом без меня на хвосте. Рядом был Джеймсон, и я никак не могла отделаться от ощущения, что они должны преодолеть этот путь вместе.

Без меня.

Поэтому на следующий день я пошла в школу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Между занятиями я часто проверяла телефон — не пришли ли новые сообщения. О том, что они приземлились в Фениксе. Вышли на контакт с Шеффилдом — или нет. Хоть что-нибудь.

— Я мог бы у тебя спросить, где мои братья, — заявил Ксандр, нагнав меня в коридоре. — И что они задумали. Но есть и другой путь, — он одарил меня потешной улыбкой. — Я могу переманить тебя на темную сторону непреодолимой силой своей харизмы!

— На темную сторону? — со смешком переспросила я.

— Может, мрачный вид тебя впечатлит посильнее? — спросил он у порога класса. — Можем устроить! — он нахмурился что было сил, а потом снова расплылся в улыбке. — Ну же, Эйвери! Это моя игра! И мои тупоголовые братцы, обделенные, в отличие от меня, харизмой. Тебе придется со мной считаться! — Он зашел следом за мной в класс и уселся на соседнее место.

— Мистер Хоторн! — доктор Мегани поприветствовала его удивленным взглядом. — Если не ошибаюсь, вы у нас в другом классе.

— У меня до обеда нет занятий, — пояснил Ксандр. — Всяко лучше заняться смыслообразованием, чем бессмысленно шататься!

В любой другой школе такое бы не прокатило. Да и, наверное, в этой тоже, если бы такие речи исходили не от Хоторна, но доктор Мегани разрешила ему остаться.

— На прошлом занятии мы говорили о пустотах в визуальном искусстве, — напомнила она, встав перед классом. — Сегодня я вас попрошу разбиться на маленькие группы и поискать эквиваленты в иных видах искусств. Что выполняет функцию пустот в литературе? Драматургии? Танце? Какие смыслы можно передать или усилить через эти намеренные прорехи и пробелы? В какой момент ничто превращается в нечто?

А я сидела и думала о своем телефоне. Об отсутствии вестей от Джеймсона и Грэйсона.

— К концу следующей недели вы должны мне сдать тематическое эссе на две тысячи слов и план художественного исследования. — Доктор Мегани хлопнула в ладоши. — А теперь за работу.

— Слышала, что эта женщина сказала? — спросил Ксандр. — Марш за работу!

Я бросила еще один взгляд на телефон.

— Я жду вестей от твоих братьев, — призналась я, понизив голос и старательно делая вид, будто усиленно размышляю о смыслах искусства.

— О чем вести-то? — уточнил Ксандр.

Доктор Мегани прошла мимо нас. Дождавшись, пока она удалится на приличное расстояние, я спросила:

— Тебе имя Шеффилд Грэйсон ни о чем не говорит?

— Говорит, и еще как! — беспечно ответил он. — Я создал базу данных по главным жертвователям всех благотворительных организаций из нашего списка. И Шеффилд Грэйсон появляется в ней дважды.

— Он жертвовал на «Колинз-Уэй», — быстро предположила я. — И…

— На «Камден-Хаус».

Я припрятала это уточнение в памяти, чтобы обдумать позже.

— А фотографию Шеффилда Грэйсона ты видел? — тихо спросила я. Знаешь ли ты, кем он приходится твоему брату?