Наследник

Лориан оставила меня одного в маленькой, благоухающей только что срезанными розами гостиной с лиловыми шелками и старинными картинами на стенах, с ярко горящими свечами, с источающим жар камином, со столом, уставленным сверкающими фужерами и графинами, с мягким ковром на полу и мебелью из черного дерева.

Я прошелся взад-вперед, чувствуя себя неуютно и тревожно. Мне казалось, что за мной наблюдают невидимые глаза. Жизнь научила меня быть терпеливым. Я ждал.

Когда из-за портьеры появилась эта женщина, я, прежде всего, почувствовал тоску, непонятно откуда взявшуюся, глубинную, щемящую тоску. Это был не страх, не разочарование, не дурное предчувствие… это было что-то до сих пор мною не испытанное.

У нее не было возраста. Ее красота усиливалась тем королевским достоинством, с которым она держалась, ее достоинство подчеркивалось строгим черным нарядом, который исключал всякую мысль о развлечении, ее волосы были черны, глаза голубы как летнее небо.

— Итак, ты, Кристиан, приемный сын трактирщика Юзеста Дерта, казненного шестнадцать лет назад за участие в заговоре против герцога Навского, — начала она глубоким низким голосом.

— Да, — сказал я подавленно.

— Тебе тридцать два года, из них шестнадцать ты отсутствовал.

— Да.

— Ты беден.

— Как церковная крыса.

— Тебе нечего терять, не так ли?

— К чему вы клоните, сударыня? Если вы считаете, что это я выдал Юзеста, и собираетесь предложить мне деньги за нечто подобное, то вы зря теряете время. Я ни в чем не виноват, хотя и не собираюсь это никому доказывать.

Лицо графини было непроницаемо, невозможно было понять, разочарована она, или довольна, или ей вообще всё равно.

— От тебя это и не требуется, — сказала она и указала на кресло, — садись.

Я сел, она устроилась напротив и долго молча смотрела на камин. Я снова ждал. Напоминание о заговоре испортило мне настроение окончательно. Я приготовился выслушать какое-нибудь отвратительное предложение, которое человеку порядочному и не так нуждающемуся в деньгах сделать бы никто не решился. Мне была отвратительна эта лиловая гостиная и эта слишком красивая женщина, нагонявшая на меня тоску.

— У меня не осталось сомнений, — сказала она наконец, — что ты мой сын. Мне достаточно было посмотреть на тебя.

Я чуть не подпрыгнул вместе с креслом. Лиловая гостиная как-то странно завертелась у меня перед глазами.

— Молчи! — опередила она меня, — ты ничего не можешь мне возразить, потому что ничего не знаешь.

Я мог возразить только то, что мы с ней совсем не похожи. Я вообще не похож ни на кого в этих краях. Да, у меня темные волосы и черные глаза как у большинства, но я не смугл, у меня белая кожа и совсем иные черты лица. Я скорее из Тераля, чем из Навскии.

— Никогда не ощущал в себе присутствия столь благородной крови, — пробормотал я.

— Ты удивлен, Кристиан, я знаю, — сказала графиня уже мягче, — я сама узнала об этом только сегодня утром. Я считала, что мой незаконный сын воспитывался в Приюте Бенедикта и умер в детстве. Но это был не мой сын.

— Как же вы узнали, сударыня?

— Женщина, которой я поручила отнести моего ребенка в Приют, обманула меня и отнесла его трактирщику. Сегодня утром она призналась мне… На этом твои несчастья кончились, Кристиан.

— Вы хотите устроить меня своим слугой? — усмехнулся я.

— Я хочу передать тебе свой титул и все свои владения, — сказала она с достоинством и непоколебимой уверенностью, — я хочу, чтобы ты стал моим наследником и немедленно. Завтра же. «Уж не сплю ли я с перепою?» — подумал я, — «вот тебе и дурное предчувствие!»

— Благодарю вас, сударыня, но ведь это невозможно!

— Почему же?

— Я же незаконный ваш сын, если это вообще так. Вам понадобится разрешение короля.

— Король благоволит ко мне, — улыбнулась моя новоявленная матушка, — об этом можешь не беспокоиться. Завтра же ты станешь законным графом Гальма.

У меня кружилась голова не хуже, чем от Тиманского пива. Мне страшно было подумать, какие возможности передо мной открываются с этого момента. Тем не менее, что-то я еще соображал.

— Король далеко, — сказал я, из последних сил стараясь мыслить трезво, — завтра вы никак не попадете в Трир.

— Король здесь, — ответила она спокойно, как будто короли так запросто разъезжают по всяким провинциальным городишкам, вроде нашего Тиноля.

— Сударыня, — сдался я, — вы сообщаете мне одно чудесную новость за другой!

— У всякого чуда есть своя причина, — усмехнулась она.

— Что же мне делать теперь? Я в полной растерянности…

— Надо полагать.

Графиня встала и подошла к столу.

— Иди сюда, Кристиан, мы что-нибудь выпьем за встречу. И за твое будущее. Я хочу за тебя выпить… ты мне нравишься, сын мой, жаль только, что ты так космат и небрит, и я не могу рассмотреть твоего лица.

— Боюсь, что я не похож на вас ни капли, ваша светлость.

— Это ничего не значит.

— Ну, а если вы всё же ошибаетесь? Если эта женщина снова солгала, а вы так поспешно отдаете мне всё, что имеете?

— Даже если я ошибаюсь, — улыбнулась она, — это тоже не имеет значения.

— Не понимаю.

— Ты поймешь очень скоро.

Странное подозрение вдруг пришло мне в голову. Я даже не допил своего вина.