Наследник императора

Приск отлично знал, на что шел. Теперь настала очередь Адриана вздрогнуть.

– Архелай? Ты видел его? – спросил легат, не в силах сдержать волнения. – В Сармизегетузе?

– Нет. Позже…

– Что он сказал?

– Что в будущем принесет себя в жертву, чтобы отвести беду…

Сказать, что на лице легата отразилось изумление, – не сказать ничего.

– А еще?

– Больше ничего.

Пересказывать Адриану мистический бред Архелая Приск не стал.

– Ты еще о чем-то хотел спросить, легат? – напомнил центурион, поскольку пауза затянулась.

– Именно. – Адриан нахмурился. – Перед смертью Лонгин… Он не сказал ничего такого, что бы ты запомнил, но не рассказал Траяну?

Приск задумался.

– Нет, ничего такого Лонгин не говорил. И у меня к тебе вопрос, легат.

– Спрашивай.

– Почему ты не отправил в разведку меня и моих людей?

– Ты мне слишком дорог, Приск, – Адриан улыбнулся. – В прямом смысле слова. Ведь там, подле Сармизегетузы, кое-что спрятано… И ты хочешь попытаться это найти?

Приск опешил. Спрашивать Адриана, как тот узнал, по меньшей мере, глупо.

– Так ты меня бережешь? – спросил центурион, откашлявшись.

– Именно. Вряд ли кто другой укажет мне

то место.

* * *

Приск вернулся в палатку мрачный как туча. Его друзья были в сборе – с некоторых пор у старых вояк вошло в привычку после окончания дневных трудов собираться всем «славным контубернием» в палатке центуриона. Из рабов Приск взял с собой в поход лишь Обжору, но несчастный парень умудрился слопать недожаренный кусок мяса, после чего получил сильнейший понос и был оставлен в лагере в Берзобисе – до возвращения своего господина из похода. Так что теперь подле центуриона всегда находился Кука.

– Интересно, почему Плутарх не приехал со своим патроном? – разглагольствовал Фламма, когда Приск откинул полог своей палатки. – Квинт Сосий Сенецион командует легионом. Думаю, место Плутарху подле него нашлось бы.

– Вот сам и спроси Сосия, – посоветовал Кука.

– Плутарх? Он же грек. Что ему здесь делать? – отозвался Тиресий.

– О, если бы я писал историю, то непременно прибыл бы сюда на Данубий, – заявил Фламма.

– Ну так напиши свою историю! – посоветовали друзья хором.

– А, дружище Приск! – воскликнул Кука, заметив наконец центуриона. – Присоединяйся к нашей трапезе. Замечательная каша из полбы и …

– Кто разболтал Адриану о дакийском золоте? – оборвал приятеля Приск.

Все разом замолкли. Центурион обвел всех недобрым взглядом.

– Не я! – пискнул Фламма.

– Я с ним вообще не говорил, – сообщил Малыш.

– Не я… – отозвался Оклаций.

Молчун лишь отрицательно мотнул головой.

Приск повернулся к Куке. Тот завертелся, будто на углях.

– А что мне было делать? Он так пристал… я и сам не понял, как у меня вырвалось…

– Надеюсь, ты не назвал место? – спросил Приск.

– Но мы же его не знаем… – осторожно напомнил Фламма.

– Ну, бывает… Со страху Кука мог выболтать то, чего и сам не ведал.

– Какой страх? Адриан разговаривал со мной так по-дружески… – Кука вздохнул. – Улетело слово – не поймаешь.

– И что мы будем теперь делать? – спросил центурион.

– Кашу есть, пока не остыла, – предложил Оклаций.

Глава II

Падение Пятре Рошие

Весна 859 года от основания Рима

Долина реки Лункани

Траян решил штурмовать дакийские крепости практически одновременно – сил для этого у него было в достатке, в то время как у Децебала не хватало народу, чтобы разместить гарнизоны по крепостям, даже там, где успели восстановить стены.

Адриан торопился – у него было всего несколько дней, чтобы взять практически неприступную крепость на Красной скале, пока Траян идет маршем к Сармизегетузе вверх по долине Бистры – через перевал Тапае, идет медленно, ибо лагерь на Бистре разрушен и сожжен, а у реки римлян наверняка поджидает засада. Всего несколько дней, пока Траян будет восстанавливать лагерь, пока будет рыскать в верховьях Стрея разведка.