Наследник из Сиама

— Итак, господа родственники, вы можете наследовать все имущество князя, делить его как вздумается, но не имение Кошино, которое я дарю сегодня при вас и других свидетелях моей дочери. — Он повернулся к дочери и передал ей документы. — Бери, милая, и владей. Еще тебе принадлежит дом, в котором ты жила, твою матушку заставили написать дарственную, но там ведь стоит твое имя. Это свидетельство о твоем рождении, акт узаконения тебя как моей дочери, подписанный государем. Ну и завещания твоих бабушек — это уже семейная история, храни как реликвию. Ради этого я позвал тебя, а не чтобы упрятать в тюрьму. Теперь ты невеста с богатым приданым.

Девушка успокоилась, когда поняла, что ее не будут увозить насильно, документы приняла, а говорила тихо, чтобы слышали только отец и Прохор:

— Я не умею всем этим управлять… Вы сказали, мое приданое? Значит, я могу отдать это будущему мужу? Но коль вы против Прохора, то мне ничего не надобно, отец, он меня и так берет за себя.

Последнюю фразу она произнесла так пламенно и так решительно, что отец рассмеялся:

— Разумеется, отдай. Я не буду против Прохора, потому что вижу: ты в надежных руках. Теперь и мне будет покойно, уеду без тревог в душе.

Уже не считая своего отца врагом, Виола улыбнулась ему и отдала бумаги растерянному Прохору, в то время как Медьери пригласил гостей:

— Господа! Все мы изрядно проголодались, прошу вас отужинать в соседней зале и отметить столь прекрасное событие. Пройдемте, господа…

Кто-то был разочарован, кто-то остался равнодушен к чужому везению, но все вместе голодны, а потому без лишних уговоров отправились в обеденную залу, хотя бы заесть разочарование. Княжна Татьяна, думая, что ее не слышат, не смогла сдержать своего впечатления, трудно было ей отказаться от надежд:

— Боже мой, Кошино! Лучшего поместья не сыскать, датское королевство меньше, а досталось… внебрачной девке, дочери гувернантки!

— Дочери князя, — с усмешкой поправил ее Гектор. — Нынешний Император узаконил ее, он благосклонно относится к высокородным бастардам.

— Хм! — издала звук недовольства княгиня Натали. — Наследовать имущество она не имеет права, так они придумали подарки дарить! Как это унизительно — быть ровней приблудной девке.

— И нищей в отличие от нее, — добавила Татьяна.

— Матушка! — зашипел Ардальон капризно. — Сестрица! Ну, зачем вы так?.. При всех-то! Нехорошо-с! Стыдно!

— Молчи, дурак, — бросила ему мать через плечо. — Когда б умным был, мы не бедствовали б.

— Оставь, Ардальоша, — захихикал Гектор, — тут, почитай, весь наш княжеский выводок думает так же, стало быть, нечего и стесняться — свои ведь.

— Вам бы все шутки шутить. Никаких приличий!

— Ардальон во гневе — это блоха на лошади во время боя, кричащая «ура», — зашептал Гектор на ухо Марго, та прыснула.

В то время как гости переходили в другую залу, Виола с Прохором двинулись в обратном направлении к друзьям, а потом не знали, что им делать.

— Думаю, нам пора, — нашлась Настя. — Здесь только высший свет, не все добры, как графиня Ростовцева, вряд ли им понравится, коль мы составим компанию за столом.

— Я ведь тоже не высший свет, — сказала Виола, — меня смущают эти люди… их так много… мне неуютно, все на меня смотрят…

— Съесть хотят, — пошутил Сергей, и в чем-то он был прав. — Коль дамы намерены ехать домой…

— Нет-нет, — прервал его Медьери, шедший к ним. — Почему возникли такие мысли? Вы главные гости на этом ужине, потому уйти не можете. Дамы, прошу…

Он стал между Виолой и Настей, согнул руки в локтях, девушкам пришлось взять его под руки и подчиниться. Правда, когда они шли, обе оборачивались назад, беспокоясь, идут ли за ними их мужчины, Медьери успокоил:

— Не волнуйтесь, прекрасные дамы, Сергей Семенович и Прохор Акимович не посмеют покинуть вас.

Самый неприятный момент был, когда они проходили вдоль длинного стола к Чаннаронгу, восседавшему во главе, именно там для них приготовили места. Усадив четверку друзей, Медьери ушел на другой конец стола, там наклонился к Марго, чтобы спросить:

— Я намеренно усадил Гаврилу Платоновича ближе к сыну, но их разделяют Виола с Прохором. Как полагаете, князь не оскорбится, что сидит рядом с купцом на нашем торжестве?

— Ему сейчас не до того, поверьте, — ответила она. — Он потрясен. Я ведь хотела рассказать ему о сыне, а принц Чаннаронг запретил. Но ежели князь будет лютовать — дома, не на людях, — я берусь унять его гнев.

— Благодарю вас, вы сняли с меня груз.

Не садясь на свое место, он взял бокал и предложил первый тост за связующие нити, которые соединяются и открывают нам истину. Странноватый тост, но гости из уважения кивали, как будто поняли смысл, и поднимали бокалы с шампанским. Отпила из бокала и Виола, затем распахнула глаза, удивившись:

— Почему вода колючая и стреляет?

— Это шампанское, — просветил Прохор. — Не вода, а вино.

— Ах, вот какое оно — шампанское… Я читала.

— Будь осторожна, оно кружит голову.

— Зачем мне моя голова, когда есть твоя?