Наследник из Сиама

— Голубушка! — сложив молитвенно руки, оправдывался перед Марго Зыбин утром следующего дня в кабинете полицейского участка. — Вчерась с утреца стукнуло в стариковскую голову, что главное лицо нашей истории пожелает осуществить свой план у господина Медьери. Ну, мы и готовились день цельный.

— Я все одно сердита! — дулась она. — Но почему вы решили, что у Медьери он попытается убить? В чужом-то доме? Странно.

— Вовсе не странно-с. В доме князя опасно, там всех начнут мучить, выявляя убийцу, да подозревать, а круг малый. У венгра народу уйма, поди разбери, кто тут отравитель. Я полагал, убить он надумал главную помеху…

— Княжну Виолу? — догадалась она.

— А он решил и князя Мирона… то бишь ентого… принца…

— Да зовите князем Мироном. Стало быть, крестный ему нужен был, чтоб обманным путем надоумить его написать завещание на имя Ардальона. Глупец. Крестный каждому цену знает, Ардальону не удалось бы провести его.

Зыбин сложил ручки на выступающем животе да вздохнул:

— Велико заблуждение тех, кто превознесся до небес и разрешил себе все, что лишь Богу угодно. Вчерась выбили мы показания, все рассказал, каналья…

В доме князя только и говорили, что о предстоящей встрече с внучкой, и Ардальон понял: настал его час. Убрать Виолу — а старый князь второй раз потерю не переживет, хотя раньше замышлялось предприятие гениального значения.

Ардальона все держали за дурачка, не пригодного ни на что, а он не таков, его запаса внутренних сил и ума на десятерых хватит, но родственники (особенно обидно терпеть унижения от родных) принимали заурядное обличье за сущность. Он ненавидел их. И мечтал отыграться. Так родилась мысль оставить их с носом, например, самому забрать наследство дядюшки — вот была бы потеха.

Историю ссоры отца с сыном, конечно, Ардальон знал, а также, подслушивая разговоры дяди (часто с Карпом), знал, что князь не прочь отыскать родную кровь — внука. Мысль крепла у дядюшки, значит, наступит день, когда старый князь отправит на поиски полк сыщиков, тут главное — опередить его. Для начала Ардальон решил отыскать ребенка князя Мирона, а там смотреть, как его использовать. И нашел! Сначала, разумеется, мать ребенка нашел, позже та привела к дочери, не подозревая, что за ней следят. Старый князь выдавал деньги на личные расходы, Ардальон на них нанял сыщиков, а не безрассудно тратил, как Гектор, и удача улыбнулась: дочь Мирона жила рядом на правах узницы, что упрощало дело.

План созрел мгновенно, словно некая инфернальная сила подсказала все этапы. Первое: следовало подобраться к служанке узницы — Меланье Горюновой. Нет-нет, он не собирался через нее обаять Виолу, не с его ликом склонять красивую девицу к романическим связям. К тому же настоящая внучка способна перевернуть предприятие в свою пользу, и здесь ей вовсе не нужны компаньоны. В общем, Виола живой не нужна, как и ее мать, но без Виолы нельзя прийти к цели. Где-то следовало найти замену девушке, и вдруг…

Как-то он встретил школьного товарища Филиппа Рожкина, дядюшка загонял племянников получать начальное образование в обычной городской гимназии, там они и сошлись: мальчик из бедной мещанской семьи и князек-иждивенец, ничем не лучше друга. Филька успел побывать на каторге за кражу, а оттуда выходили либо законченными негодяями, либо революционерами. К счастью, приятель стал замечательным негодяем и помог откорректировать план.

Вторая удача — у Горюновой имелась дочь немногим старше Виолы, ее-то Филька и влюбил в себя до беспамятства, что было нетрудно, ведь Аська дура дурой. А там и с маманей Аськи подружился Филя, затем выдал план Ардальона за собственный. Меланья даже не взяла времени на раздумье, план был настолько хорош и безупречен, что она, мечтающая о домике с садом, в котором томилась никому не нужная мамзелька, сразу согласилась. Они были готовы, ждали только мамашу узницы, и вдруг срыв…

Однажды князь Соколинский вывел из себя Ардальона очередными унизительными шутками из солдафонского юмора и беспардонным обращением. Видимо, годы неустроенности, ненависть как к благодетелю, так и к «любимым» родственникам, одержимость планом и напряженная работа в этом направлении сделали свое черное дело. Ардальон сорвался и подсунул яду дядюшке, который приобрел для себя на тот случай, если его разоблачат. В тот миг он жаждал одного: увидеть, как дядюшка, корчась в муках, подохнет, но дядя выжил.