Наследник из Сиама

— Настенька… Ну, погляди, какая она дикая, наверняка ничего не знает о супружестве. Надобно подготовить ее, помочь Прохору.

— А я отведу ее к мадам Беате! Меня просвещала она и найденку просветит, тем более нашей гостье белье надобно купить.

— Настя, — перешел муж на строгий тон, — два магазина на сегодня — много, к мадам Беате завтра вас отвезу хочь на весь день.

Настя рассмеялась, обняв мужа за шею и поцеловав его, а тут и жених с невестой спустились. Вчетвером сели в одну коляску на полозьях и отправились в магазин к Елагину — самый большой в городе, где всегда много народу и товар на любой вкус. Мужчины отвели дам в мануфактурный отдел, а сами прогуливались неподалеку; Сергей с нескрываемой завистью говорил другу:

— Видал, как устроено у Елагина? Не гуртом все продает, а по отделам распределил. Умно. Дешевый товар в другом магазине, что имеет отдельный ход в торце, здесь же все для тех, у кого деньги водятся. Нам бы такой порядок.

— Так ведь он и строил здание, заведомо зная, что здесь будет, а не покупал готовое и не подгонял его под свои нужды, — возразил Прохор. — Умеет Елагин дело вперед ладить, на то он и первой гильдии купец. А мы все по старинке.

— Так и нам надобно свое представление воплотить, как мы видим…

— Помимо магазинов о фабриках подумать…

— Прохор! — раздался панический женский крик.

— Кто кричал? — вздрогнул Прохор.

— Мало ли тут Прохоров… — предположил Сергей, как вдруг раздался крик уже его Настеньки:

— Сергей!.. Прохор!..

Оба рванули на голос, благо бежать далеко не надо, но и то пришлось огибать людей, фланирующих по магазину, а это лишние затраты секунд. Ведь понятно: что-то случилось. Сначала оба увидели распахнутые глаза Насти, потом заметили, что она обнимает найденку. Подбежав к ним, Прохор развернул невесту к себе, та, вся в слезах, выпалила с дрожью в голосе:

— Я видела его!

И уткнулась в грудь Прохора, который обхватил тонкий стан руками, будто хотел заслонить от всего дурного:

— Не бойся, я рядом… Кого ты видела?

— Он убил меня, — произнесла девушка.

— Я запомнила его! — вымолвила Настя, прижавшись к Сергею. — Он грозил ей ножом, но так, чтоб другие не видели… держал у пояса… А я заметила, подошла к ней… А он… он, отступая, приложил палец к губам и… и улыбался.

— Так, довольно! — сказал решительно Сергей. — Едем в полицию. Убийца знает теперь, что она жива, будет стеречь нас всех. Завезем жену домой и — в полицию! Настя, чтоб из дома ни ногой! Все купили?

— Нет, не успели, — проговорила жена.

— Домой товар привезут. Едем!

* * *

— В мертвецкой холодно, — вел господ по коридорам полиции Чиркун, — а для длительной сохранности трупа она не слишком пригодна. Надобен сильный холод, чистый мороз. Прошу сюда, господа… — открыл он следующую дверь. — Мы поместили даму во внутреннем дворе, каждый день обкладываем свежим льдом. Специальный ящик сбили-с, чтоб крысы не повредили труп…

Внутренний дворик глухой, закрыт с четырех сторон стенами, войти можно только через единственную дверь, ведущую туда. Здесь же прогуливали арестантов. Длинный закрытый ящик, даже близко не напоминающий гроб, стоял на возвышении из грубо сколоченных табуреток. Чиркун с полицейским сняли крышку, затем анатом махнул господам, мол, подходите, не стесняйтесь.

В ящике на соломе лежало тело женщины, укрытой до подбородка неотбеленным полотном, но одно плечо и рука были оголены. Правая ее рука, согнутая в локте, лежала ладонью с корявыми пальцами на груди, вторая находилась под полотном. Голова покоилась на подушке, анатом позаботился о волосах: когда доставали ее из проруби, волосы были убраны в прическу, их тщательно расчесали и распределили на подушке по обеим сторонам головы.

Чаннаронг не узнавал ту прекрасную молодую женщину, похожую на свет солнечного дня, которую любил без памяти, долго любил, думал о ней в самые тяжелые минуты. Время стирает в памяти лица, запахи, прикосновения, но не стирает память о чувствах, о причиненном зле и обидах, даже если все это осталось далеко позади, воспоминание о каком-либо эпизоде возвращает в мир чувствований. Чаннаронг помнил ее смутно, а все, что связано с ней, — отлично.

— Ваше высочество, — осторожно, понимая момент, обратилась к нему Марго, — посмотрите на руку… на шрам…

— Да-да, — подхватил Чиркун, — я нарочно положил руку поверх простынки, чтобы примету видеть. К счастью, дама в тот день не шибко заморозилась, однако придать руке нужную форму было трудно-с.

Марго дотронулась до анатома, что стало сигналом: поменьше болтайте, сейчас не тот момент. Чаннаронг не соизволил хотя бы немного наклониться к руке дамы, чтобы получше рассмотреть шрам, стоял столбом.

— Вы узнаете эту даму? — обратился к нему Зыбин.

— Шрам от моей руки, — сказал принц. — Это Селестина.

— Что ж, так и запишем-с, — буркнул Зыбин. — Попрошу вас в мой кабинет, господа. Теперича надобно с родными связаться, тело-то забирать им, а то ведь по приметам скоро потепление наступит.