Наследник пепельной собаки

Родя стыдливо нагнул лобастую голову, медленно подошел к яме и, развернувшись, начал яростно ее закидывать.

— Эй, а меня-то куда? — послышалось вдруг возмущенное бурчание Говоруна. Ударами задних лап Родя едва не сбросил его в яму, не заметив среди кучи земли.

Родя замер, а Ежевика взвизгнула.

— Так ведь это он, он! Это об него споткнулся Хнойниц!

— Не он об меня споткнулся, — важно поправил Говорун, — а я ему под ноги прыгнул. Ничего ты не понимаешь, а еще такса!

— Хватит поучать взрослых! — взлаяла Задорка. — Вот еще — наказание, а не щенок!

Но Говорун уже подполз к Роде и надежно спрятался под ним. Яму зарыл до конца Фаустус.

— А теперь, когда все закончилось благополучно, сядьте-ка в кружок и послушайте, что я вам расскажу, — неожиданно предложил Алекс.

Все послушно расселись, а Харитона Алекс положил рядом с собой и на всякий случай поставил ему на спину лапу.

— Когда-то давным-давно, двадцать миллионов осеней назад, когда не было на свете не Хундарики, ни сеттеров, ни гончих, ни такс, и, вообще никаких пород, бродили по земле только страшные амфиционы — прародители всех нынешних собак. Кстати, от них появилась сначала бронзовая собака, потом пепельная, а уж от пепельной пошел и ваш род гончеобразных.

Говорун тут же высунул голову.

— Ага, значит мы первее всех!

— Ничего подобного! — Возмутилась Ёжка. — Гончеобразные — это еще не гончие! Вот!

— Да, Ежевика права, — подтвердил Алекс. — Гончеобразные жили вокруг теплых морей, и уж от них пошли и гончие, и сеттеры, и таксы. Однако вернемся к нашим амфиционам. По зубам и лапам были они похожи и на собак, и на медведей одновременно, а роста достигали полутора метров. Да и бегали они еще не на пальцах, как мы все, а на всей стопе. Охотились же не в полях, а в лесах и перелесках, и добычу просто гнали, пока хватит сил.

— Вот глупые-то! — влезла, как всегда непрошеной, Ёжка.

— Да уж поумней тебя! — тявкнул из-под шерстяной завесы Говорун.

Но Алекс не обратил внимания на перепалку.

— Но поскольку кто-то всегда должен направлять стаю, у амфиционов направлял ее Тот, Кто Владел Волшебной Костью. Кость давала ему силу, и мудрость и, главное — власть. Так они жили миллион осеней, но, в конце концов, амфиционы были такими же живыми собаками, как и мы. И однажды один из стаи захотел отобрать Кость у Того, Кто Ею Владел. И отобрал. Его примеру последовал другой, затем третий. Скоро вся земля стонала от раздора, разгоревшегося между амфиционами. Жизни не стало никому из обитателей полей и лесов, убивали правых и виноватых без разбору, потому что Волшебная кость была сегодня у одного, а завтра у другого, и каждый решал по-своему.

Все поёжились: ну, и времечко было, никаких правил. А любая собака знает, что главное в жизни — это правила.

— И тогда два самых мудрых пса-амфициона, — продолжил, вздохнув Алекс, — решились на отчаянный шаг. Они украли Волшебную Кость у Того, Кто Ею Владел в тот момент, и убежали на берег Большой Реки. Там они зарыли ее глубоко-глубоко, так, что ни один из тех обитателей полей и лесов не смог бы кость откопать. А потом, чтобы ни один не выдал тайну, бросились друг на друга и загрызли друг друга насмерть. Волшебная Кость, а с ней власть и раздоры были похоронены навечно.

Вот почему и до сих пор любая собака спешит зарыть кость в землю, хотя уже давно не знает, зачем она это делает.

— И вы знали и не сказали мне все с самого начала?! — ахнул Родя.

— Да, знал. Но каждый пес должен пройти свой путь от начала до конца сам. Хорошо, что начало твоего пути, Рёдмиран Ибсен, оказалось благородным. Ты смог победить себя.

Все молчали, пораженные такой неожиданной историей.

— А теперь все идите за мной, — наконец нарушил молчание Алекс.

Он привел Родю на берег Большой Реки. Река уже сбросила лед и плавно катила могучие воды, неподвижные, как зеркало.

— Посмотри в воду, Рёдмиран Ибсен, сын Честера и Виа Виты!

Родя пугливо наклонился к реке и отпрянул. На него смотрел чужой, роскошно одетый волнами червоного золота шерсти молодой ирландец, и вместо голого прутика сзади красовалось роскошное перо.

— Вот ты и вырос, — улыбнулся старый бульмастиф. — И впереди у тебя — новые приключения.