Наследник титанов

Кажется, Гаспар не обращал внимания на нашу речь и предпочел сосредоточиться на том, чтобы не наступить в грязь или не задеть случайно кого-либо из моих киров. Сейчас он считал себя заброшенным в самое отвратительное место, к самым отвратительным людям и очень жалел, что именно его Ланат выбрал для исполнения своей воли.

— Почти пришли, — произнес Ферал, когда мы преодолели проход. Впереди была очередная развилка лабиринта. В правом проходе сиял яркий свет, а левый уходил дальше во тьму. Повернув направо, провожатый прошел до самого конца, но за шаг до выхода резко остановился и подал знак стоять на месте. — Придется вернуться и выйти дальше по улице. Пройдем несколько лишних кварталов, но зато будем в безопасности.

— Что случилось? — требовательно спросил я, и подошел к нему. Снаружи не было площади, обыкновенная широкая улица, но, к нашему сожалению, на этой улице стоял храм Единого с небольшим двориком, и именно в этот час на его ступенях выступал проповедник. Размахивая руками, он рассказывал своей пастве очередную религиозную чушь. Его слушателей было достаточно, чтобы мы могли без труда скрыться в толпе, и все было бы хорошо, если бы не усиленная охрана в белоснежных плащах и доспехах. С таким количество стражи, из всех нас мог бы проскочить один, но не более.

— У нас проблемы, — обернувшись к остальным, сказал я.

— Да что там такое? — к нам подошла Сильвия. Окинув быстрым взглядом происходящую процессию, она сказала, — зачем ты привел нас сюда? Нам стоит держаться как можно дальше от инквизиции, а ты завел нас прямиком в их логово.

— Да что здесь происходит? — Ферал заволновался. С самого начала он был напряжен и не понимал, что мы за люди. Заинтересовали барона, прячемся от инквизиции, этого немного, но достаточно, чтобы запутать простого служащего. Единственное, что не позволяло ему запаниковать это стопроцентная верность и железная дисциплина.

— Успокойся, Ферал, а ты, Сильвия, послушай: прячась от Инквизиции, мы ничего не добьемся. Что сделает трусливый лев против разозленного буйвола? Ничего, сбежит и спрячется где-нибудь в кустах, и будет жить там, пока его не потревожит новый буйвол.

— Что ты имеешь в виду? Кто такие эти буйвол и лев? — Сначала я подумал, что она шутит, но потом заметил взгляд своей подруги. Не оставалось сомнения, Сильвия действительно не понимала меня, и это натолкнуло на мысль, что в Калидиле таких животных не существует. Что же, объяснять во всех подробностях свои слова не было никакого желания, поэтому я перешел к другой теме.

— У меня есть идея, — произнёс я, затем снял свой черный плащ и ремень с ножнами, передал их Сильвии, а затем обратился к своей пятёрке киров, — когда я спрошу: «правильно ли говорю», вы все должны дружно ответить да.

Не обращая внимания на протестующие взгляды провожатого, я вышел из переулка на свет и вошел в толпу. Стража не заподозрила во мне кира и, полностью слившись с остальными, я направился к ступеням, ближе к проповеднику.

— Единый заботится о нас так же, как заботился о наших предках, спасая их от подлых титанов, — вещал проповедник с массивных ступеней храма. Не знаю, для чего при таком контроле религии над обществом он проповедует, но такой шанс я не упущу. План родился в моей голове за несколько секунд, и сейчас я переполнен идеей его исполнить, несмотря на возможные последствия.

— Ложь, — выкрикнул я из толпы, когда до проповедника осталось преодолеть все два ряда, и люди вокруг меня, презренно посмотрев в мою сторону, расступились. Проповедник за несколько мгновений буквально раздулся от злости. Улыбнувшись полученному эффекту, я продолжил свою речь. — Единый уже много лет не заботится о людях, а только и делает, что сосёт нашу кровь.

— Думай, что говоришь! — нервно крикнул проповедник, от злости брюзжа слюной, — наш бог делает все для нашей защиты.

— Как? — я вопросительно развел руками. — Отнимая наши дома и собирая с нас дань, которую вы благородно зовёте пожертвованиями? Является ли это нашей защитой? Может все наоборот? Может это всего лишь ещё одна форма рабства, пришедшая на смену служению титанам?

— Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь, — вмешался один из стражников, охраняющих вход в храм. Как и проповедник, он был эльфом, но в отличие от священника в его глазах не было ни грамма ярости и фанатизма. Только холодная сдержанность и готовность убить всех, кто причинит храму малейший вред.

— Может природа и не дала мне таково же долголетия как вам, эльфам, зато она подарила мне благоразумие, — я направился к проповеднику и, встав с ним на один уровень, начал делать то, зачем и завёл этот цирк — подрывать веру в Единого. Пусть и совсем чуть-чуть, глупой речью перед маленькой толпой, но сейчас главное не сделать что-то масштабное, а зародить небольшое сомнение, вытащить первый камешек из нерушимой стены. Именно он и начнет ту лавину, которая станет нашим освобождением.