Наследники Эдема

Спустя час после того, как выехали на Московское шоссе, мне бесцеремонно ткнули в нос стержнем парализатора. Яркая вспышка боли, а затем наступила спасительная темнота.

Как правило, пробуждение после удара парализующим жезлом проходит крайне тяжело. Оно похоже на жуткое похмелье, но помимо головы болит еще и все тело. Мышцы сводит судорогами, в глазах разноцветные круги. К тому времени, как я смог что-либо разглядеть вокруг, меня пару раз перетаскивали. И делали это так, будто грузили мешок с картошкой.

– Очнулся? – сквозь звон в ушах послышался голос седого. – Хорошо приложили, видать. Три часа в отрубе.

– Сейчас укол сделаем – мигом очухается, – ответил незнакомый квакающий фальцет. Я мог поклясться, что говорил явно не человек.

Затем последовал укол в плечо. На общем фоне я его почти не почувствовал. Но спустя несколько секунд в голове стало проясняться, и боль начала отступать.

Передо мной стоял Семен Павлович, уже переодетый в удобный спортивный костюм с ярко-зелеными языками пламени на груди. Рядом с ним, пригнувшись, чтобы не упираться головой в потолок, возвышалась мохнатая туша самца замбези. Страшная помесь кабана с медведем, передвигающаяся на коротких задних лапах и облаченная в толстую иссиня-черную шкуру, не пробиваемую даже из крупнокалиберного оружия. Почти идеальная машина для убийств, не обремененная чувством жалости и не сдерживаемая рамками морали и этики. Их не пускали на Землю даже во времена «открытых дверей», когда из Ледника толпами шли любопытные туристы. И причиной тому был инцидент, случившийся вначале пятидесятых. Тогда парочка замбези выжрала чуть ли не половину дивизии, охранявшей подступы к аномальной зоне. Их застрелили, но потери понесли значительные. Последовали разбирательства: как всегда искали виновных. Полетели с занимаемых постов чиновники, разжаловали нескольких офицеров. Возможно, даже кого-то расстреляли. И с тех пор на выходе из нейтральной зоны установлен специально созданный автоматический щит, который в случае распознания свирепых тварей должен блокировать проход. Но щит так ни разу не сработал. Была ли причиной тому техническая ошибка, или замбези действительно перестали рваться к нам в гости – история умалчивает.

– Ну вот, совсем другое дело, – мохнатая лапа со спиленными под корень когтями, пару раз легонько коснулась моего лица. Но ощущения были такими, будто погладили кувалдой. А еще меня смущало безупречное произношение чужака. Русским он владел в совершенстве.

– Стасик, ты как? – склонился надо мной Семен Павлович. Тонкий луч фонарика ударил по глазам.

– Живой пока, – ответил я. Язык практически прилип к небу. Жутко хотелось пить.

И словно прочитав мои мысли, в руку сунули стакан с водой. Я осушил его тремя большими глотками, попросил налить еще.

– Итак, теперь мы можем поговорить и о «амфоре Номуса», – начал замбези.

Выпавший из моей руки пустой стакан звонко ударился о бетон, разлетаясь по полу сверкающими брызгами стекла. По спине пробежал холодок, окончательно прогоняя дурманное состояние.

– Ее Вадик принес? – голос не слушался, срываясь на хрип.

– Он, – кивнул седой.

– Этого не может быть, – я схватился руками за голову, отказываясь верить в услышанное. – Такого просто не могло случиться. Только не Вадик. Он не способен. Нет. Вы мне врете!

– Успокойся, Фёст, – седой положил мне руку на плечо. – Твоему напарнику… Вернее, твоему бывшему напарнику, заплатили огромную сумму за этот артефакт. Он говорил, что нуждается в деньгах…

– Но не такой ценой! – я дернулся, сбрасывая с плеча руку седого. – Вадик прекрасно понимал, что «амфора Номуса» может стать опаснее атомной бомбы, и никогда бы не принес ее на Землю. Внутри артефакта спрятана чудовищная сила, просто неимоверная. Это безумие! Это взрыв сверхновой в атмосфере планеты!

– Мы знаем, – ощерился седой. – Но Соболев все-таки принес ее. А твоя задача – открыть. И не надо никаких лекций про гибель мира и прочую подобную чушь. «Амфора» – это не просто накопитель энергии. К ней особый подход нужен. И господин Айриб знает как.

Седой посмотрел на замбези, и тот довольно хрюкнул.

– Значит, это и есть ваш «влиятельный человек»? – я мотнул головой в сторону чужака. – Тогда пусть сам и открывает, если знает подход. Я здесь причем?

– А у тебя выбора нет, – спокойно сказал седой, доставая из ящика стоявшего рядом письменного стола «сазонов». Ствол калибра 12,7 мм уставился мне в лицо. – Придется работать, Фёст. Придется работать.

Я еще поспорил бы с человеком, но когда рядом стоял замбези, выбора действительно не оставалось. Он мог одним махом откусить мне голову или ударом кулака сломать позвоночник. От кровавой расправы его удерживало единственное обстоятельство: я был нужен для другой цели. Пока нужен. Поэтому, самым разумным решением было сыграть в их игру, но по своим правилам.