Наследники графа. Армэль

Она заметила, что муж чем-то недоволен. А граф все же решил зайти к пасынку. Свечи в спальне не горели, поэтому Вард вошел, неся огарок. И увидел, что в постели, словно два птенца в теплом гнездышке, спят в обнимку Кристиан и Софи.

Услышав громкий плач дочери, графиня поспешила узнать, что произошло. Франсуа быстро шел по коридору, неся на руках заливающуюся слезами Софи. Лицо его было таким злым в этот момент, что даже Александрин испугалась.

– Что случилось? – хрипло спросила она, после чего откашлялась.

– Кто допустил, чтобы моя дочь спала в одной постели с мальчиком? – воскликнул Франсуа.

Он передал девочку няне.

– Она сама убежала из своей комнаты, сеньор граф! – стала оправдываться испанка.

– Софи должна спать в своей кровати, и вы обязаны строго следить за этим! – почти кричал он.

Поклонившись, насколько это было возможно с ребенком на руках, испуганная женщина удалилась, на ходу утешая малышку.

– Зачем вы это устроили? Напугали детей, – проговорила Александрин, когда супруги остались одни. – Софи сама приходит к брату или ко мне спать.

– Больше такого не будет, я запрещаю.

– Но что в этом плохого? Они маленькие дети…

– В том то и дело, что они маленькие дети, а вы потакаете их глупым прихотям, взращивая в них дурные наклонности!

– Что?! – задохнулась Александрин от возмущения. – Как вы можете!

– Я не знаю, сударыня, может для вас нормально спать с братом, но…

Не дослушав, Александрин вдруг залепила ему такую пощечину, что Франсуа на миг застыл от неожиданности.

– Вы так говорите, потому что сами с детства проводили ночи с теткой! Вот и других подозреваете в таких грехах!

Ее слова вдобавок к пощечине окончательно вывели из себя графа. Его разум затмила бешеная ярость, и он с размаху ударил жену, отчего она не удержалась на ногах и упала на постель. Александрин пыталась увернуться, но ее настиг второй удар. Она закричала от ужаса, к которому примешивалась злость, лягнула мужа ногой, попав ему по бедру. И, судя по всему, сильно лягнула. Это, кажется, отрезвило Франсуа, и он осознал, что случилось. Отступил, исподлобья глядя на жену. Стоял перед ней высокий, тяжело дышащий. А она смотрела на него ошалелыми глазами. Лежала, вся сжавшаяся, опираясь на локоть, словно готовая вскочить и убежать. В этот момент в спальню влетел Теодор, вмиг оказавшись возле графа.

– Не бейте! – крикнул молодой человек, хватая господина за руку.

Слуга слышал крик хозяйки и бросился ей на помощь. Граф, разъяренный вмешательством челяди, откинул парня в сторону.

– Да как ты смеешь, каналья! – взревел он.

Схватив Теодора за одежду, он встряхнул его, отчего тот ударился головой об стену. Александрин, прижав ладонь к губам, смотрела, как ее слуга падает на пол, а из раны на его лбу сочится кровь. Франсуа приказал оттащить Теодора в пристройку и приготовить плеть. Скинув камзол, граф мельком посмотрел на жену, и ушел.

– Меня никто никогда не бил, – глотая слезы, шептала Александрин пока служанка обрабатывала ссадину от кольца графа на ее плече. – Только однажды отец чуть было… Его матушка остановила. Я в тот миг испугалась так же сильно, как сейчас.

Филипп де Брионе поднимал руку на молодую супругу, но его пощечины, казавшиеся ей тогда катастрофой, не шли ни в какое сравнение с тем, что сделал де Вард.

Александрин вспомнила, как узнав, что Филипп обрюхатил ее, отец, уже уговор заключивший о браке дочери с сыном маркиза де Ла Рискаль, так разъярился, что едва не зашиб свое дитя.

Вспомнила и как кричала:

– Я не хочу замуж за него! Я тогда лучше вообще замуж не выйду или утоплюсь!

– Да как ты смеешь перечить моей воле, мерзавка! – впервые в жизни граф позволил себе такие слова в адрес дочери.

– Какую породили!

Граф бросился было к ней, но графиня стала между ними.

– Остановитесь! Вы убить ее можете! Одумайтесь!

– Так и знал, что добром не закончится то, что она перед ним хвостом крутит! Ноги этому паскуднику переломаю!

Графиня де Вард зажмурилась, будто снова оказалась перед разъяренным отцом.

– Когда я понесла от Филиппа, батюшка грозился заточить меня в монастыре. Мне пришлось бы принять постриг, – проговорила она.

Здесь, в Испании, ей не с кем было делиться своими бедами, вот и рассказывала все служанке.

– Ваши дивные золотистые волосы обрезать просто грешно! – воскликнула женщина.