Наследница порочного графа

Галуздин приехал в шесть часов утра. Заметив его в конце коридора, Дайнека сразу поняла: он был зол.

– Что тут у вас? – следователь хмуро оглядел всю компанию.

Дайнека вышла вперед:

– Игорь Петрович, мне нужно с вами поговорить один на один.

– Ну нет! – запротестовала директриса. – Только в моем присутствии.

– Я здесь решаю, – одернул ее Галуздин. – Идемте, Людмила.

Они ушли к лестнице, а потом спустились на площадку между первым и вторым этажом.

– Возмутительно! – Песня негодовала.

– Нас это не касается, – сказал Водорезов. – Я бы с удовольствием пошел досыпать.

– Вы свидетель, вам уходить нельзя.

Они стояли вдвоем еще минут двадцать, пока Галуздин и Дайнека не вернулись обратно. По сердитому лицу следователя было заметно: после этого разговора его настроение не улучшилось, а только ухудшилось.

– Где она? – резко спросил он.

– В библиотеке, – Песня кивнула на дверь.

– Здесь заперто?

– Заходите, – Дайнека распахнула перед ним дверь.

Вслед за Галуздиным все вошли внутрь.

Охранник, увидев их, поднялся на ноги. Темьянова по-прежнему сидела на стуле. Теперь ее руки были свободны – пощадив старуху, Водорезов давно размотал скотч.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Галуздин.

Темьянова ответила:

– Плохо.

Тогда заговорил Водорезов:

– Что с вами?

– Боли в спине, и я хочу спать.

Следователь обратился к врачу:

– Платон Борисович, сделайте укол или что-то еще, чтобы поддержать ее силы. Мне нужно еще часа полтора.

Водорезов вышел из комнаты и скоро вернулся с наполненным шприцем.

– Что это? – с подозрением спросила Темьянова.

Он вручил ей пустую ампулу и велел закатать рукав.

Как только Водорезов сделал инъекцию, Галуздин кивнул охраннику:

– Вы больше не нужны.

Покосившись на директрису, охранник нерешительно двинулся к двери.

– Идите, – разрешила Татьяна Ивановна.

Он вышел.

Галуздин сел и жестом предложил сесть остальным, потом обратился к врачу:

– Рассказывайте, как все было.

– Я уже спал, когда послышался крик.

– Та-а-ак…

– Встал, оделся и побежал.

– Куда?

– На крик.

– Как вы поняли, что кричали в библиотеке?

– Моя квартира здесь рядом. Я сразу понял, откуда кричат.

– Дальше…

– Забежал в библиотеку. Смотрю, Людмила Вячеславовна лежит на полу, а она, – он кивнул на Темьянову, – сидит сверху…

– Сверху чего? – уточнил следователь.

– На Людмиле Вячеславовне, значит, сидит.

– И что делает?

– Душит.

– Как это выглядело, покажите на мне, – Галуздин улегся на пол. – Ну, же… Смелее!

Водорезов сел на него и взялся за горло.

– Так, ясно…

Они оба встали и разошлись по местам.

– Что вы предприняли?

– Я схватил Темьянову за руки, оторвал от Людмилы Вячеславовны и отбросил в сторону. Послушал дыхание. Темьянова тем временем схватила со стола фотографию и выскочила за дверь.

– Вы, конечно, за ней?

– Должен заметить, еле догнал.

– Значит, доставили подозреваемую обратно, – Галуздин огляделся. – Где фотография?

Водорезов подошел к окну, взял с подоконника портрет и подал следователю:

– Вот.

– Здесь что-то написано…

– Игорь Петрович, – встряла Дайнека, – я говорила, там на обороте есть кое-что еще.

Галуздин посмотрел на Темьянову:

– Зачем вы пришли сюда ночью?

Она усмехнулась:

– Неужели трудно понять?

– За фотографией! – влезла Дайнека. – Я же вам говорила!

Следователь посмотрел на нее с осуждением:

– Помолчите, пожалуйста.

– Молчу.

– Зачем вам понадобился этот портрет? – Галуздин снова обратился к Темьяновой.

– Он мой.

– То есть как?

– Эта фотография принадлежит мне. Большего я вам не скажу, – заявила старуха.

– Ну хорошо. Не скажете – и не надо. Поговорим о другом: зачем вы всем морочили голову?

– Насчет коляски? – старуха усмехнулась. – Одно время мне действительно было трудно ходить. Потом не захотелось что-то менять.

– Где, кстати, она? – следователь огляделся.

– В подвале, за винтовой лестницей.

– Значит, до лестницы вы в коляске доехали?

– Мало ли кто увидит…

– Вверх по винтовой – на своих двоих? И часто вы захаживали сюда ночью?

Дайнека снова не удержалась:

– Я же вам говорила, она здесь много раз побывала.

Не обращая на нее внимания, следователь задал следующий вопрос:

– Что вы искали?

Совсем обнаглев, Дайнека заметила:

– Она рылась в архиве.

Галуздин уточнил:

– Это так?

Темьянова опустила глаза.

– Не будете отвечать? – догадался следователь.

Она отрицательно покачала головой.

Водорезов посмотрел на часы:

– Половина восьмого. Скоро завтрак. Нужно что-то решать…

– У вас есть куда ее поместить?

– Инфекционный изолятор в медпункте. Он под замком. Станет плохо – есть медсестра.

– Очень хорошо. Заприте ее там, пока решится вопрос, что с ней делать.

Внезапно в коридоре послышался топот. Он делался громче и приближался к библиотеке с какой-то пугающей неотвратимостью.

Все смотрели на дверь. Наконец, она распахнулась, и в комнату влетел Федор. Застыв на минуту, он огляделся и вдруг бросился в ноги к Темьяновой. Его крик был страшным и одновременно пронзительным:

– Мама! Я никому тебя не отдам! Никому!

Темьянова отдернула ноги и брезгливо поджала губы:

– Уберите от меня эту скотину.

Не понимая, что происходит, Галуздин потребовал объяснений:

– Почему этот человек называет вас мамой?

Она взвизгнула:

– Уберите его от меня!