Наследница страсти

Джил невидящим взглядом уставилась на желтую стену.

- И эти файлы исчезли? - Она не верила своим ушам.

- Я должен был позвонить вам, чтобы вы не думали, будто я забыл про вас. Я не забыл. Я расстроен так же, как и вы.

Внезапно она разозлилась - на себя, на Алекса. Петом успокоилась. Алекс не виноват. Такое случается.

- А вы уверены, что они стерлись? Может, пригласить специалиста?

- Я специалист, Джил. Я просидел всю ночь, пытаясь отыскать эти файлы. Они пропали.

Джил от огорчения даже не могла говорить.

- Объявили мой рейс, - сказал Алекс. - Сегодня днем я буду у себя в офисе, если понадоблюсь.

Глаза Джил наполнились слезами. А вдруг они так никогда и не восстановят эти письма? Нет. Джил отвергла такую возможность. Она найдет подлинники писем. Хэл не мог их уничтожить.

Алекс тем временем говорил:

- Когда вы думаете приехать в Лондон?

- Как только смогу. Кейси обещала найти мне жильца.

- Отлично, - торопливо сказал Алекс. - Позвоните мне, когда будете знать точно.

Джил уже не слышала его. Автоматически пожелала счастливого пути и повесила трубку.

Откинувшись на подушки, она полежала какое-то время, поглаживая прыгнувшего к ней на кровать кота.

Джил поверила Алексу, когда он пообещал сделать копии писем. Но теперь она подумала, что напрасно поверила его рассказу о пропавших файлах, не расспросила подробнее. Но, с другой стороны, зачем ему уничтожать письма, представляющие ценность для его семьи... и для нее.

И все же, что, если Алекс солгал? Что, если он сам уничтожил эти письма?

***

Брайтон, 23 июня 1906 года

- Мама, по-моему, все эти люди ужасно скучные, - сказала Кейт.

Мэри Галлахер ахнула и побледнела. Они с дочерью прогуливались по променаду параллельно пляжу. Ветер трепал их длинные юбки, зонтики и ридикюли. Затейливые шляпы надежно укрывали их лица от солнца. Народу на променаде было много. Это были пары, юные леди с компаньонками, матери и дочери, дети под присмотром нянек. Гуляли здесь и щеголевато одетые молодые люди, многие из которых посматривали на Мэри и ее красавицу дочь.

- Кейт! Как ты можешь говорить подобные вещи?

- Но это правда! Дома мы по крайней мере гуляли бы не одни. Там много таких, как мы. А эти британцы такие... сдержанные, - ответила Кейт, не обращая внимания на новый возглас ужаса своей матери. Ей было не впервой шокировать мать: сколько себя помнила, она постоянно это делала. - Новые деньги умеют повеселиться, - заявила Кейт.

Мэри застонала и достала из сумочки носовой платок.

- Не называй англичан так, как ты их только что назвала, они никогда нас не примут, если услышат подобное. И никогда не называй нас новыми. Ты знаешь, что я имею в виду!

Кейт засмеялась:

- Но ведь это правда!

И тут ее улыбка погасла. Она увидела очень красивого джентльмена, лет на десять старше ее. Он стоял у телескопа, обращенного к морю. Но смотрел не в телескоп, а на нее, Кейт. Девушка подумала, давно ли он приехал в Брайтон, потому что за десять дней, проведенные здесь, не видела его. Теперь он уже почти открыто рассматривал Кейт.

Сердце ее сжалось, и она вдруг смутилась, сама не зная отчего. Но он, без сомнения, был потрясающим мужчиной.

Они уже прошли мимо, и Кейт глянула на него через плечо.

Он дотронулся до своей шляпы, ослепительно улыбнувшись.

Не в силах скрыть удовольствие Кейт улыбнулась в ответ. Интересно, кто это?

- Ты флиртуешь? - Пораженная Мэри оглянулась.

- Конечно, мама. А что в этом плохого?

Мэри пришла в ужас. Это была пухлая женщина, очень светлокожая, голубоглазая и с золотистыми локонами.

- Веди себя как следует. Ты не найдешь мужа, если будешь вести себя как простолюдинка.

- Если бы папа был жив, - пробормотала Кейт, но Мэри ее не услышала.

Питеру Галлахеру всегда нравилась дерзость дочери, но ведь он и сам был дерзким человеком и ни в грош не ставил мнение о себе снобов Старого Света. Питер сделал себе состояние на резине и зарождающейся автомобильной промышленности, поэтому мог не заботиться о том, что думают о нем другие. Он умер в прошлом году, оставив большую часть состояния Кейт в виде акций компании и недвижимости и приличную пенсию ее матери. Мэри ни в чем не будет нуждаться до конца жизни. Кейт же была наследницей.

В Нью-Йорке Питер отверг с десяток претендентов на руку его дочери Кейт было всего пятнадцать. Но он все же интересовался ее мнением, и она с ним соглашалась. Кейт знала, что, будь отец жив, он никогда не позволил бы выдать дочь замуж против ее воли.

И еще Питер хотел, чтобы она поехала в Англию.

- Во мне течет ирландская кровь, - сказал он ей как-то раз. - Когда я был мальчишкой, британцы плевали в мою сторону, потому что я мел там улицы. А теперь моя малышка выйдет замуж за одного из них.

Грустно было вспоминать об отце.

- Пойдем к морю, - внезапно попросила Кейт. - Снимем туфли и пройдемся по воде.

- Мы же не в купальных костюмах, и в любом случае уже слишком поздно для купаний. Посмотри, все уже уходят.

- Ну да, сейчас ты скажешь, что нам пора идти переодеваться к ужину.

- Конечно, дорогая.

- И нас ждет ужасный вечер. Все эти жирные дамы будут пялиться на нас так, будто мы свалились с луны.