Наследство. Огонь и меч

— Арива сделала мне предложение, которое касается Ключа Союза. Я решил отклонить его. Это был дар моей матери, и я не намерен передавать его ей… или кому-то еще.

Берейма покачал головой, его лицо отразило непонимание.

— Не могу даже представить себе, о чем ты говоришь. Может быть, будет лучше, если ты расскажешь все по порядку.

Когда Линан пересказал свой разговор с Аривой, лицо Береймы побелело от гнева. Вот только Линан не мог определить, против кого был направлен этот гнев.

— Да, теперь я, пожалуй, все понял, — сказал Берейма. — Похоже, что мне нужно поговорить с Аривой. Я ничего не знал об этом предложении и не могу смотреть на него сквозь пальцы.

Он помолчал несколько мгновений, избегая взгляда Линана.

— Признаюсь, я был удивлен тем, что наша матушка, признавая тебя наследником, вручила тебе один из Ключей Силы. Но я никогда не пойду против ее воли. Наши отношения следует обновить… точнее, им должно быть положено начало, потому что я должен признать и то, что игнорировал твое существование с самого момента твоего появления на свет. Ясно, что мне предстоит очень многое узнать о собственной семье.

Линана ошеломили слова Береймы.

— Я был бы рад этому, — только и смог произнести он в ответ.

Берейма решительно кивнул.

— Именно этого желала бы наша матушка. Сегодня днем и вечером я должен исполнить слишком много официальных обязанностей, но в ближайшие несколько дней я намерен обсудить определенные веши с тобой, Аривой и Олио. Я вижу, что в тебе есть храбрость и искренность, а это весьма ценные качества. Я думаю, что со временем ты станешь хорошим посланником трона. Чем скорее мы начнем с тобой заниматься, тем будет лучше.

Линан кивнул, не зная, что сказать.

— Сейчас мы испытываем радость одновременно с печалью, — продолжал Берейма. — Наша матушка наконец-то освободилась от всех несчастий и от боли. Выпей за ее память и за наше будущее.

Линан ощутил себя так, будто с его плеч упала непомерная тяжесть. Он думал, что с поддержкой Береймы он станет способен вынести всю ответственность своего нового положения. И, что было еще важнее, теперь он знал, что Арива и Двадцать Домов не посмеют даже пытаться отнять его новообретенный статус. Впервые за всю свою жизнь он почувствовал себя настоящим принцем, потомком Дома Розетем. Он расправил грудь и шагал среди гостей с большей уверенностью, забыв о своей робости перед теми, кого он прежде сторонился и старался избегать из-за своего сомнительного происхождения и их явного пренебрежения. Он был достаточно умен, чтобы не задирать нос, — однако все-таки находил удовольствие в том, что все ему кланялись и заискивали перед ним. По мере того, как тянулись ночные часы и он допивал красное вино из своей фляжки, в нем появилась некоторая развязность. Камаль и Эйджер с интересом следили за происходившей с ним переменой.

— Наш юный щеголь узнал о себе самом что-то новое, — заметил Эйджер.

— Он узнал, что может гордиться собой наравне с лучшими из них, — угрюмо отозвался Камаль. — Надеюсь, он отбросит это. Мне больше по душе прежний Лиман.

— Может статься, что прежний Линан никуда не денется, Камаль, и эта новая уверенность не испортит его.

— До тех пор, пока кто-нибудь не попытается столкнуть его с нового места. Сейчас-то все с ним обращаются ласково, особенно в присутствии Береймы, но как только им представится возможность, они найдут способ подставить ему ногу.

Однако Эйджер не разделял пессимизма коннетабля гвардии. Он искренне жалел умершую Ашарну, однако не мог избавиться от ощущения, что теперь с новым положением Линана все будет идти только к лучшему. Впервые в жизни у Линана появилась семья, и впервые за многие годы Эйджер чувствовал, что у него появился дом… и те, с кем можно было этот дом разделить.

— Кто это с ним сейчас? — спросил Камаль.

Эйджер взглянул своим единственным глазом на женщину, с которой разговаривал Линан, и пожал плечами.

— Не могу узнать ее. Но, по-моему, на ней туника одной из теургий.

— На ее плече звезда, обведенная кругом. Она студентка.

— Может быть, она просто пришла на тризну. Если хочешь, я могу развести их.

Камаль покачал головой.

— Не можем же мы всю жизнь присматривать за ним… и уж конечно, я не собираюсь вмешиваться в его отношения с женщинами.

— Ах, вот даже как? — спросил Эйджер, проявляя больший интерес. — Она хорошенькая? Я не могу отсюда разглядеть.

— Сравнительно с кем? С тобой? Черт возьми, по сравнению с твоей физиономией мою задницу можно назвать хорошенькой.

— Ну, тогда по сравнению с твоей задницей.

— Она определенно более хорошенькая, чем моя задница. На самом деле она действительно хорошенькая.

— Тогда пожелаем ему удачи.

— Да, хотя и так видно, что она получает удовольствие, стоя рядом с ним. — Камаль оглядел двор и большой зал, его лицо поскучнело. — Пойду-ка я лучше начну свои обходы. Ты идешь, или ты слишком занят, глазеешь на студентку магии?

— О, я уже прекратил глазеть, коннетабль. Жду приказаний.