Наследство последнего императора. 2-я книга

– Господин поручик, качаем даже ночью, посменно. Почему всё так – не взять в толк.

– Так-так-так… Что за сон, в самом деле? – озадачился поручик.

Следователь Наметкин прошёлся по берегу озерца. Собственно, это была просто большая лужа с обрывистым берегом. Заглянул в шахту, покачал головой.

– Сообщающиеся сосуды, – сказал он.

– Что сие значит? – спросил поручик.

– Шахта и озеро соединяются. Сизифов труд. Никогда не видел такой бессмыслицы.

– Вот оно! – воскликнул унтер Смирнов. – В голову не приходило!

– Чтоб приходило, надо сначала голову иметь! – вскипел поручик. – Тащи шланг, выводи воду в сторону.

– Зачем вы вообще осушаете? – спросил следователь.

– Там, в шахте, что-то есть… Возможно, здесь, на этой площадке, они сжигали трупы. И закидали пожарище свежей глиной. А вот там малый костёр разложили, закусывали.

– Ещё нашли немного, – доложил унтер.

На грязной простыне под сосной лежали обгоревшие пуговицы, снова крючки от платьев, наполовину сгоревшая дамская сумочка, частично изрубленная. Осколки изумруда и несколько потемневших жемчужин. Чуть в стороне – небольшой драгоценный камень водянистого цвета. Наметкин взял камень, потёр его рукавом, и камень неожиданно заискрился и заиграл на солнце прозрачными гранями.

– Бриллиант? – предположил Наметкин.

– Без сомнения, – сказал профессор Медведев. – Если здесь, действительно, сжигали трупы инфицированных животных, то это были очень дорогие животные…

– Андрей Андреевич! – позвал Наметкин. – Ваши водовозы ещё месяц будут качать.

– Вы что-то желаете предложить? – вскинулся поручик.

– Желаю. Прикажите прокопать траншею от озера на склон. И всё.

Шереметьевский переглянулся с капитаном. Малиновский кивнул.

Через полчаса траншея была готова, вода из Ганиной Ямы с шумом хлынула под склон. Скоро показалось чёрное илистое дно. Там прыгали несколько лягушек, и сверкала чешуёй мелкая рыбёшка. А ещё через час опустел и шахтный ствол. Оттуда солдаты достали осколки гранаты, труп щенка или мелкой собачки, отрезанный человеческий палец и вставную челюсть, нижнюю.

– Боткина челюсть, Евгения Сергеевича, – уверенно сообщил доктор Деревенко. – Или, как минимум, чрезвычайно похожая.

– Как же она могла сюда попасть? – удивился Наметкин.

– Вместе с хозяином, – сказал профессор Медведев.

– С хозяином… – задумался Наметкин. – Но с каким хозяином? Живым? Мёртвым?

– Вы полагаете, красные сожгли доктора Боткина живьём? – усмехнулся Медведев.

– Извините, профессор, но у нас пока нет оснований полагать, что здесь уничтожали Романовых, – возразил Наметкин. – В конец концов, челюсть мог потерять кто-то из рабочих.

Медведев достал свою лупу и внимательно рассмотрел зубной протез.

– Фарфор, серебро, легированная сталь… – медленно произнес он. – Не рабочий – богач. Где видели такого? Терентий Иванович! – позвал он Чемодурова. – Был у Боткина съёмный зубной протез?

– Не помню… – проскрипел Чемодуров. – Был. А может, не был.

– А палец? – спросил Наметкин. – Владимир Николаевич, что скажете?

Глубоко вздохнув, Деревенко рассмотрел палец и указал на след от кольца.

– Отрезали, чтобы снять, – сказал он. – Не отрублен палец. Аккуратно отрезан.

– Не знаком вам?

– Очень ухожен… Маникюр… Похож на… палец государыни, – шёпотом сказал доктор.

– А собака?

– Ничего сказать не могу.

Наметкин попросил у профессора протез, вынул из кармана мягкую тряпочку и почистил челюсть.

– Не дешёвая вещь, – согласился он. – Вы исключаете случайное попадание, профессор? Просто обронил кто-то когда-то.

– Отчего же, – возразил Медведев. – Не исключаю. Но если это всё-таки челюсть Боткина, то у живого доктора она выпасть изо рта не могла. У мёртвого тем более.

– Простите, не понял! – удивился Наметкин. – Ни у живого, ни у мёртвого? Почему у мёртвого не могла?

– Трупное окоченение.

– В таком случае, вы правы: челюсть никак не могла покинуть мёртвого хозяина, – согласился Наметкин.

– И всё-таки могла! – неожиданно заявил Медведев. – При расчленении трупа.

Покачав головой, Наметкин сказал:

– У меня есть ещё одно соображение. Улики подброшены. Чтобы подсунуть нам ложную версию.

– Зачем? – удивился Медведев. – Если их передали немцам, зачем ложный след? Договор не был секретным. И с какой стати им убивать лекаря? За каким дьяволом устраивать крематорий? Дорого и труда много надо. Закопали бы доктора в общем могильнике, и дело с концом. Как вы считаете, Дмитрий Аполлонович? – повернулся Медведев к капитану Малиновскому.

Поразмыслив, капитан сказал:

– Разумеется, мне тоже трудно сказать что-либо наверняка. Но, безусловно, ради одного трупа Боткина, не стоило несколько суток держать местность в оцеплении и устраивать, как вы изволили выразиться, крематорий. Я более склонен к версии Алексея Павловича. Скорее всего, здесь, действительно, уничтожали животных. Или останки каких-то особенных жертв, тайно расстрелянных, память о которых большевики хотели сжечь вместе с их трупами.

– Предлагаю, господа, на сегодня закончить, – сказал Наметкин.