Наследство последнего императора. 2-я книга

– Боюсь, господин следователь, не получится.

– Зайчек не отдаст? Хорошо. Буду действовать через Дидерикса. Или напрямую обращусь к Колчаку.

– Ничего не выйдет, Николай Алексеевич, не обессудьте.

– У вас не выйдет. А у меня получится, – заявил Соколов.

– Даже у вас не получится, потому что нет уже здесь Медведева.

– Так-так-так… – удивился Соколов. – Бежал? Вот вам и Малюта Скуратов! За важнейшим фигурантом не уследил.

– Не бежал Медведев. И не собирался. Расстрелян. Две недели назад.

Соколов обомлел.

– Как так? Кто посмел? Кто отдал приказ?

Алексеев огорчённо развёл руками: и так ясно.

– И что Сергеев? Смолчал? Почему смолчал?!

– Почему? Мне не доложил, – позволил себе иронию Алексеев. – Скажу откровенно: Сергеев – не боец. Собственной тени боится. Куда уж с Зайчеком воевать! Тем более, Зайчек официально объявил, что Медведев умер от тифа. Только что свидетельства о смерти не выдал. И не выдаст.

– Тогда какого дьявола вы устроили комедию с ордером на арест покойника? – взвизгнул следователь.

– Сергеев каждый день всех призывал соблюдать уголовно-процессуальный кодекс. Так что ордер – формальность, только для приобщения к делу. Чтоб новое начальство, то есть вы нынче, не особенно взыскивало.

Несколько минут Соколов молчал. Он вдруг почувствовал усталость. И это в начале дня. От былого восторга жизни не осталось и тени.

– Все-таки я предпочёл бы держаться ближе к сути, а не к форме… – наконец, проворчал он. – Чем вы сейчас заняты? Доложите вкратце.

– Неожиданной версией. Выдвинул капитан Кирста, начальник военного угро: будто бы великая княжна Анастасия не была убита в ту ночь, а только тяжело ранена. Спаслась и сумела бежать. Якобы кто-то ей помог. А в Перми красные её схватили. И посадили под арест.

– И где она сейчас? – разволновался Соколов.

– Пока не известно. Одни утверждают, что большевики её расстреляли и похоронили на городском кладбище. Другие говорят – могила фальшивая, дескать, красные сделали её для отвода глаз своего начальства, чтоб не попасть под трибунал. Потому что упустили княжну. Сумела убежать из-под ареста. Какой-то красноармеец, вроде бы, помог.

Соколов в раздумье потёр гладко выбритый подбородок.

– Свидетелей, непосредственных, очных, конечно, нет.

– Напротив, Кирста утверждает, что есть, – возразил Алексеев. – И не один свидетель. Важнейший – тамошний врач Уткин, хорошо известный. Оказывал девушке помощь. Выписывал лекарства, получал в аптеке. Там тоже след остался – записи в книге учёта.

– А что сами скажете?

Алексеев подумал немного.

– По возрасту она вполне могла подойти на роль великой княжны Анастасии. Уткин утверждает, что она сама открылась ему, просила помочь и не отдавать чекистам. И Уткин большевицкому командованию объявил, что арестованная очень плоха, можно сказать, при смерти, в тюрьму заключать её нельзя. Только в больницу, под врачебное наблюдение. Её в больницу перевели, с охраной. Но через несколько дней барышня исчезла. Среди большевиков был большой шум. Потом появилась могила. Похорон никто не видел.

– И что вы по этому поводу думаете? Версия есть?

Алексеев пожал плечами.

– Пока нет версии. Нужно всё перепроверять. Ещё раз допросить Уткина и остальных, кто в Перми найдётся. Я взял из дела фотографии царских дочерей.

– Одобряю. Поезжайте как можно скорее.

– Завтра, – сказал Алексеев.

– Да, – вздохнул Соколов. – Следует признать, что капитану Кирсте чертовски повезло. Нашёл ещё одну Анастасию. Подумайте: если бы эта девица, в самом деле, была великой княжной, то что ей делать в Перми? Какого черта она и её спутники попёрлись прямо зубы красным? Им в противоположную сторону следовало. Бежать сюда, в Екатеринбург. Или просто на восток, но уж, конечно, не на запад или северо-запад.

– Я тоже так думал, – согласился Алексеев.

– А Сергеев?

– Сергеев ничего не знает. Только сегодня утром Кирста особо сообщил по телефону Дидериксу.

– Вам тоже сообщил? Особо?

– Мне нет, не сообщил, – спокойно ответил Алексеев. – Но очень полезно для следствия иметь свои источники на телефонной станции.

– Очень полезно! – похвалил Соколов. – Хорошо, – решил он окончательно. – Поезжайте в Пермь, начинайте. Но я и сам хочу там побывать. Если доктор Уткин не сумасшедший и не патологический лжец, возникает ситуация пикантная. И чрезвычайно серьёзная. Через три дня к вам присоединюсь. До того хочу изучить всё, что наработано.

Соколов сумел уложиться в два дня и вечером третьего был у Дидерикса.

– Должен сказать, Михаил Константинович, что Сергеев, при всех его личных обстоятельствах, наработал немало, – сообщил следователь. – Есть, конечно, провалы и непоследовательность в отдельных местах. Но в некоторых других направлениях просматривается перспектива, ещё не исследованная.

– Вы для чего мне это сообщаете, Николай Алексеевич? – недовольно спросил Дидерикс. – Что нам за дело теперь до успехов Сергеева? Если бы таковые и имелись.

Соколов ответил прямо:

– Прошу вернуть Сергеева к делу.

– Это в каком же качестве? – поднял брови генерал.