Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов

Ермолай.

Ангел твой, о друг ты мой Яков, «который тебя сохраняет от всякого зла», не прельщается, похваляя древнюю новость и новую древность. Все то не великое, что не заключает в себе купно древности и новости. Если во времена соломоновские не едали грибов, а ныне встал изобретатель оных, сие не великое, ибо не древнее, а не древнее потому, что без сего люди живали древле блаженно. Что древнее, как премудрость, истина, Бог? Все дела не для всех, а сие – всем временам, странам и людям, столько для каждого нужное, сколько для корабля компас и кормило, а для путника Товии – наставник Рафаил. Премудрость чувствует вкус во всесладчайшей истине, а истина скрывалась в Боге и Бог в ней. Сей есть единый краеугольный камень для всех зиждущих храм блаженства, и премудрая симметрия для строющих ковчег покоя. Сия есть единая, святых святейшая, древностей древность. Но где ты мне опять найдешь сердце, управляемое компасом и телескопом веры Божией? Вот сия ж самая древность есть предивная редкость, новость, чудо! А хулящий ее есть пакостник плоти, ангел сатанин. Не люди сему виною, но сердцами их овладевший хульный дух.

Лонгин.

Да, вспомнил и я, что Христов наперсник называет закон его новым: «Новую заповедь даю вам». Правда, что истинная есть Соломонова притча: «Брат от брата помогаемый… и проч.». Есть такая же и русская: «Доброе братство лучше богатства».

Однак сей необоримый град все презирают, и дружней любви адамант блистает весьма в редких местах. Вот тебе новинка! Но опять, когда превечный сей совет есть древнейшая всех тварей симметрия и «крепка, как смерть, любовь», ревностным сострастием, всех миров системы связавшая и обращающая[117]

, тогда он же в послании своем нарицает его ветхим. Сам богочеловек, которого не подлый дух, по праху ползущий, как змий, но вышний оный архангел Деве благовестит, нарицается новым Адамом и ветхим днями: «Бог любви есть». И так: «Немы да будут уста льстивые», слово твое, Григорий, хулящие.

Афанасий.

А мне взошли на память гордые мудрецы пышной плоти, с ругательством вопрошающие: что есть сатана, где он, подай его, проклятого, сюда, мне в руки. Много ль у него рогов?.. Не правду ли сказывает апостол: «Хуля – не разумеют»? Судите – не они ли сами с рогами? И не забавны ли для сына Сирахова? «Нечестивый, проклинающий сатану, сам клянет свою душу». Умный в карточной игре лабет быть может, а благой и злой дух есть для них небыль. Вот тебе преддверие в лабиринт безбожия! Уничтожив ангельские чины, легко сказать: «Нет Бога». Так как затаскав по-филистимски живой воды потоки, сам собою становится источник неисследованным и невероятным.

Яков. Оставь филистимов и хамов: «Всяк Еремей про себя разумей». Не люди сему виною, но овладевший сердцами их дух клеветнический. Если в тебе человеческое сердце, сожалей, а если угодно, ревнуй и гневайся, но избегая вражды и злобной гордости с ядовитою насмешкою. Кто гонит человека за веру, есть самый главный Божиему человеколюбию враг, равен озлобляющему нищего за то, что не захотел Христа ради в милостыню принять одежды. Берегись, друг мой, дабы не вкрался, под светлою маскою в недро твое хитрый змий, дабы ангельская любовь к Богу не преобразила тебя в диявола для людей. Не забывай учительского оного пути: «Не знаете, какого вы духа». Ангельскими языками говори, а людей все люби. Истинная любовь не самолюбива.