Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов

Яков. Носатых носатый хвалит. Ангел Божий, схвативший вверх за волосы Аввакума и Филиппа, может и друга нашего Лонгина поднять в горнее. Неужели думаешь, что он лыс? Думаешь так, а оно не так. Дух веры не прозорливая ли есть премудрость? Не она ли есть блаженная седина и волосы оные: «Волос головы вашей не погибнет». Не он ли восхищает и хор мироносиц? Благоуханное миро Божьей веры в сердце их, достаточный для благовестника повод, чтобы схватить и поднять их из ползания в горнее. Вера зрит неосязаемого человека, и он не смотрит на тлень, кроме веры: «Господи, очи твои зрят на веру». Сей благовестил сына и пречистой Марии, сей и Захарии, но при Фимиаме же веры, сей же обещает родителям израильского избавителя Самсона. Но и здесь действует не гибнущий волос веры: «Железо не взойдет на голову его». Сии же волосы и нетленные веры лучи украшали и озаряли и Моисееву голову, восхитили Еноха и всех оных с Павлом: «Поднял вас, как на крыльях орлиных, и привел вас к себе». Воплощенный ангел Павел хвалится, что и ему волосы головы помазал Бог духом своим так, как и Исайи: «Помазавший нас Бог…» «Дух Господен на мне…» А как верует, так и благовестит ползущим: «Встань, спящий…» Так, как Исайя некоему горестному книжнику: «Что ты здесь, и что тебе здесь?..» То же, что евангельский ангел: «Что ищете, нет здесь…» «Там его узрите, о косные сердцем!» И восхищает их в горнее галилейское, где «видевшие его, поклонилися ему…» «И тот невидим был им». Тогда прямо увидели, когда стал невиден и не осязаем так, как когда исчез из глаз телесный друга моего болван, тогда осталось в моем сердце сердце его, как магнитный дух в стальном кольце: «Крепка, как смерть, любовь…» «Крылья ее – крылья огня». А когда плотская любовь столь сильно веет и гонит к смертностным вожделениям, то равно и дух Божией любви жесток, как буря, шумен, как от вина, углием огненным и пламенем варит, как ад, жжет сердце, воскрыляет и устремляет в горнее: «Жестока, как ад, ревность». И так мило мне, когда признался Лонгин, что рушит сердце жало ревности Божией и утробу ему так, как Луке и Клеопе. Признаться ли вам, что и мою утробу трогает тот же пламень? Часто он угашается плотским жаром. Но кто прямо вкусил красоты горнего человека, сил любви ни вода многая угасить, ни реки потопить не могут: «Ни настоящая, ни грядущая…» «Ополчится ангел Господен…» Простудит Вавилонскую печь и избавит их. «Исчезнет сердце мое и плоть моя…»

Григорий. Се уже слышали мы – о двоих началах, о двойном роде ангелов и людей, о двоепутии человеческой жизни. Впрочем, ныне сами доумевайте, что от сих же источников рождается двойной вкус в Библии: добрый и лукавый, спасительный и погибельный, ложный и истинный, мудрый и безумный…

Яков.

Нет легче доуметь, как в сем. Змий из той же коровы сосет молоко и преображает в яд, а человек слушает притчи: «Взбивай молоко – и будет масло». Душевному человеку Лотово пьянство, Давидово и Соломоново женолюбие – смрад, яд и смерть, а духовному – благовоние, еда, пища и жизнь. Вера горняя возьмет змия и не язвится, в печи не опаляется, в море не погрязает, яд и смерть ест и пьет, и оттого здоровая, вот «знамения верующим!». Библия есть не только корова, но и ад, и змий, и лютый поглощающий лев. Но в жестокости сего льва находят с Самсоном сот сладости те: «Десница твоя примет меня…» Сей дракон для таких целительный, и дерево сладчайших райских плодов, но не тем «полижут прах, как змии, ползущие по земле». «Тот сотрет твою главу», чудо израильское! Где вера находит сладчайшую, паче меда и сота, пищу, там тяжкосердную душу кусают песии мухи и шершни: «Пошлю на них шершней…»

Афанасий. Берегись, Яков, ты уже сделал Библию древним чудовищем, мучившим древле египтян. Имя ее – Сфинкс, девичья голова, туловище львиное…

Яков. Не обынуясь, друг мой, сказываю, что она-то есть лев, обходящий Вселенную, рычащий и терзающий, напавший на бедного читателя с левой стороны. Пропал он в адских ее челюстях. Ты же, о Израиль, не бойся Ияков! «Встретит его, как мать», укроет его от зноя, успокоит в матерном лоне, ухлебит хлебом и напоит водою. «Вода глубока – совет в сердце мужа». «Пьющий от воды сей, не вжаждется вовеки».

Афанасий.

Так не она ж ли есть и блудница оная у Соломона, за которой следом волочатся буйные молодчики? Она горчайшая ада. Бегут-де, «как олень, стрелою уязвленный в ятра». «Не знающий, что на душу свою течет». Куда она заводит их? О лютый язык ее! «Зубы его, зубы Львовы, убивающие душу…»

Яков. О друг мой! Отгадал ты. Се та блудница. «Слова потопные, язык льстив сей блудницы». Она наводит всемирный потоп. Но вера с Ноем из негниющего зиждет себе безопасную храмину. Она по-римски – area, то же, что по-эллински – αρχή. Сие есть имя Божие. «Покроет тебя Божие начало». От сей блудницы спас ангел обручника: «Иосиф, не бойся». Немного не попал, мимо Рахиль, на прелоокую Лию.