Наступление

А тут можно додуматься до многого. Например — а что если часть этих самых «засекреченных» спецслужб, часть агентурных сетей и сетей влияния — выжили и сейчас на полном ходу? Старые большевики умели строить организации, у них был опыт — тридцать лет борьбы против самодержавия и друг с другом. Агентурные сети строили в Москве при угрозе захвата ее противником, строили на Западе в межвоенный период, строили… возможно, что строили по всей стране. Если те, кого пытали в подвалах в пятьдесят третьем, никого не сдали — организация могла выжить. И действовать до настоящего времени… никто ведь толком не проверял атомный комплекс, а средства на него грохали такие, что можно не одну спецслужбу содержать, замаскировав подо что угодно…

С другой стороны — и ему, генералу Алиеву — не хотелось окончить свою жизнь в подвале.

Кто будет против…

А все. Все — и будут против. Все до последнего человека — понимания никогда не найдешь, это тебе не митинг, с криками «Вся власть советам». Все те, кто сейчас есть в Политбюро, в ЦК — все они и будут против, потому что для них — это потеря привычного. Если он сделает ошибку — то окажется в подвале, как все эти. Мешик, Деканозов, Гоглидзе, Меркулов.

Все, хватит. В сторону от таких мыслей…

Создание атомной бомбы… Восстановление промышленности… Восстановление страны после тяжелейшей войны.

Что-то в этом было. То, чего нет сейчас, чего все потеряли, забыли — или просто не хотят вспоминать, потому что боятся. Тогда — могли, а почему-то сейчас — не можем.

Генерал Алиев открыл протокол допроса Меркулова, начал вчитываться. Лажа явная… причем состряпанная очень топорно. Сейчас если бы кто-то из контрразведчиков положил ему на стол столь топорно сляпанное дело — в момент схлопотал бы строгача. Это в лучшем случае.

Что же было на самом деле? На что их кололи?

Генерал начал пролистывать дела.

Оккупация Германии. Вывоз ценностей — дошло явно не все.

Выезд Берии в Германию.

Подготовка к сдаче позиций в Германии — объединение. Это — и в самом деле или преступление или ошибка, которая хуже любого преступления.

Предательские переговоры по Корее. Бред… никаких доказательств, просто лепят и все. Заставляют подписывать…

Размышления генерала Алиева прервал стук в дверь. Он нахмурился — никто не должен был знать о том, что он здесь, и он приказал не беспокоить его ни при каких обстоятельствах. У него тут даже секретаря не было. И если кто-то осмелился побеспокоить его — значит, и впрямь произошло что-то серьезное.

Алиев прошел по кабинету, отпер дверь. За дверью стоял личный порученец Председателя КГБ СССР

— Товарищ, Алиев, вас срочно ищут по вертушке.

И весьма выразительно показал глазами наверх.

Вместе с порученцем, Алиев спустился на второй этаж, в кабинет председателя. Там никого не было — чиновная вежливость, при разговоре по вертушке следовало оставлять человека в одиночестве.

— Алиев, слушаю…

— Гейдар Рзаевич… — суховатый, бесстрастный голос Громыко — мы бы просили вас срочно приехать в Кремль. У нас заседание Политбюро.

— Что-то случилось?

— На заседании обсудим. Чрезвычайная ситуация, по вашей линии.

— Хорошо, я буду через двадцать минут.

Алиев положил трубку вертушки, вышел в приемную.

— Что за ЧП произошло? — громко спросил он.

— Товарищ Алиев… — сказал один из генералов — в Кабуле, около посольства СССР взорвали автобус с детьми. Есть погибшие…

Москва. Патриаршие пруды. 16 декабря 1987 года

Когда-то давно — по крайней мере, так говорят — в этих тихих местах на свет явился сам сатана. Верить можно по желанию… но мне кажется что и в самом деле, где еще появиться сатане, как не в Москве тридцатых? А может это просто место такое… притягивает всякую бесовщину.

Время было уже позднее, темное. Бескрайние русские просторы схватил мороз, шел снежок — именно снежок не снег, каждая снежинка падала невесомо, но значимо, ложась на только что подернувшуюся ледком черную стылую воду.

Человек, который просто сидел на скамейке и ждал кого-то, был одет в длинное серое пальто, теплый шарф и кепку, которая совершенно не подходила к такой погоде. Он был родом из теплых краев, где минусовая температура это уже мороз, и потому он мерз, его организм, уже старческий, никак не воспринимал новый климат, мерзкий и холодный. Но он терпеливо ждал, этот старик, потому что договорился встретиться именно здесь.