Нацизм на оккупированных территориях Советского Союза

Согласно фрагменту, на который ссылаются здесь Арнольд и Любберс, Гитлер ничего такого не предпринимал, а всего лишь заявил: «В обсуждении со статс-секретарями д-ром Штукартом (министерство внутренних дел) и Бакке (министерство продовольствия) на данный момент нет необходимости» (Kriegstagebuch des Oberkommandos…, 1965. Bd. 1: 390)

[125]. Это фрагмент из указаний Гитлера к составлению Инструкций об особых областях» к Директиве № 21 (дело «Барбаросса»). В дискуссиях между отделами вермахта и статс-секретарями Штукартом и Бакке не было необходимости, поскольку подготовка к будущему учреждению гражданской администрации на оккупированных советских территориях была еще не на том этапе, чтобы такие дискуссии санкционировать. Так или иначе, всего 9 дней спустя, 12 марта, генерал Томас и Бакке встретились обсудить включение отдела сельского хозяйства в экономическую организацию Томаса, которая как раз находилась в процессе создания (BA-MA. RW. 19/164. Fol. 213)[126]

. Можно понять, почему Гитлер мог наложить запрет на всякие встречи между Бакке и членами вермахта.

Попытки Арнольда и Любберса снять вину с вермахта строятся, в частности, на тактике занижения авторитета генерала Томаса. Говоря о печально известной памятной записке Томаса от 13 февраля 1941 г., они утверждают: «Со времени появления широко известной памятной записки Томаса “о последствиях операций на Востоке для военной промышленности” Гитлер был в курсе того, что не все верят в экономический успех операций на Востоке» (c. 616). Однако они не упоминают о предложении Томаса ликвидировать зерновой дефицит в Германии за счет советского населения:

«Нельзя однозначно гарантировать, что МТС [машинно-тракторные станции] и запасы удастся в значительной мере уберечь от уничтожения; более того, в условиях войны мы вправе ожидать от силы 70-процентный урожай – при всем при этом нужно иметь в виду, что русский умеет приспосабливаться к скудному урожаю и что при населении в 160 млн даже небольшое сокращение объема потребления на человека позволит высвободить значительное количество зерна.

В этих обстоятельствах появится возможность компенсировать дефицит для Германии на 1941 и 1942 годы»

[127].

Формулировки очень близки к тем, что за три с половиной месяца до этого употребил Бакке в позорно известных «12 заповедях» для аграриев, которым предстояло работать на советских территориях. 11-я заповедь служит лишним напоминанием о плане, согласно которому предстояло заморить голодом значительную часть населения Советского Союза. «Русский много веков терпел лишения и голод, жил с затянутым поясом. У него гуттаперчевый желудок, поэтому нечего испытывать к нему никакой ложной жалости. Нечего и пытаться применять к нему в качестве мерила немецкий уровень благосостояния и пытаться изменить русский образ жизни» (IMG 1949. Bd. 39: 367–371)[128]. Игнорируя истинный характер записки Томаса, Арнольд и Любберс утверждают, что Бакке лично уже в подробностях доложил Гитлеру о том, какого прироста продовольственных запасов можно ожидать от оккупации советской территории (с. 616). Они делают такой вывод, исходя из одного лишь из заявления Пауля Кернера, статс-секретаря Командного экономического штаба «Восток» и заместителя Геринга по экономическим вопросам, которое тот сделал на Нюрнбергском процессе с явной целью выгородить себя. Кернер также присутствовал на встрече 2 мая.