– Кать, ноги сильно чешутся, что это?
– Блохи, Ванька; потерпи, я сейчас что-то сделаю. Давай, выйди из этой комнаты. Вот сюда иди, в уголок, зажмурь глаза и дыши через футболку.
Ваня послушно всё выполнил. Сестра взяла кусок картонной коробки и подожгла его. Пламя не появилось, зато повалил тягучий белый дым. Она с картонкой обошла три раза вокруг дивана; глаза сильно заслезились, и стало трудно дышать. Бросив картонку под диван, почти на ощупь выскочила из комнатки к брату.
– Подождём пять минут и пойдём спать.
Она крепко обняла его и прижала к груди. Глаза слезились от дыма, обиды, боли.
– Всё будет хорошо, проходи в комнату, падай, я укрою тебя кофтой.
Дети крепко обнялись и моментально уснули.
Кирилл в раздумьях вошёл в калитку. Еда у будки так и осталась нетронутой – Малыш не вернулся. Он дёрнул ручку входной двери – закрыто: мама ещё не пришла с работы. Как только парень провернул ключ, дверь под напором распахнулась, и Ночка ринулась приветствовать хозяина. Став на задние лапы, облизала лицо.
–Хватит, хватит, соскучилась? Я тоже рад тебя видеть. Пойдём гулять?
Ночка завиляла хвостом и улыбнулась.
– Пойдём! – послышался голос.
Кирилл опять опешил: погружённый в мысли о шаре, он забыл, что может слышать нового друга. Он подошёл к холодильнику, раскрыл его и стал чесать затылок.
–Так, что тут у нас? О, колбаска. Ночка, будешь колбаску?
Мастерски отрезав два шмата, один закинул в рот, а другой протянул собаке. Та мгновенно его проглотила.
Вышли и направились к балке. Ночка послушно плелась рядом на ослабленном поводке.
–Здравствуй, Кирюша, красивую собачку себе завёл, а Малыша куда дел? Мама дома? -поинтересовалась Валентина Петровна пожилая соседка.
–Нет, тётя Валя на работе.
–А почему ты такой бледный, заболел?
–Нет, устал немного.
Кирилл вышел на край улицы; узкая тропинка между огородами спускалась вниз. Пробежав по ней десять метров, парень очутился на пригорке балки. На противоположном холме белел застроенный высотными домами микрорайон. В глубине балки располагался гаражный кооператив. С высоты гаражи казались спичечными коробками, а машинки – игрушечными. В небе сновали, постоянно меняя направление, ласточки. Птички подлетали совсем близко к земле – первая примета того, что, возможно, скоро пойдёт дождь.
Кирилл спустил собаку с поводка, а сам присел на корточки и засмотрелся на ласточек. «Надо же, летают, суетятся, а какие у них заботы? Только мошку поймать, да гнездо сплести, птенцов накормить. А мы? Всё то же, только сами себе проблемы создаём. Хотим того, чего не нужно, бежим туда, куда не надо, летим, а жизни не замечаем. Мелочи проходят сквозь пальцы, а в мелочах – вся жизнь, вся красота. Вот интересно: человек – такое хрупкое существо, а сколько вреда природе приносит! Что же это было? Что же этот шар означает? Наверно, я всё-таки сошёл с ума».
–Нет, мой спаситель! – Кирилл оглянулся; Ночка сидела у него за спиной и смотрела мудрыми, человеческими глазами в упор,– нет, дорогой, не сошёл; и наша встреча с тобой неслучайна. Этот шар – сгусток человеческой энергии. Ненужной энергии, люди теряют её и даже не замечают. Проводят своё драгоценное время, отпущенное им на земле, в праздности, в пустых делах, ненужных затеях, толстеют, тупеют. А энергия эта скопилась, и образовался шар.
–Так получается, что волна задела и тебя?
–Да, я раньше была обычной собакой, но мой хозяин спился, и я оказалась на улице.
–Почему же нет никакой информации о шаре, ни в СМИ, ни в Интернете?
– Потому что люди сначала увидели его, стали снимать, а когда он лопнул, волна смыла из их памяти воспоминания. А те, в которых она проникла, молчат, как ты, боясь показаться окружающим сумасшедшими.
– Значит, я не один, есть ещё такие люди! А от чего зависит, смоет волна воспоминания или даст поток энергии?
– Это люди с открытой аурой, они должны сделать в жизни что-то важное. И ты тоже.
– Я? А что?
– Не знаю. Вот ты меня слышишь – это уже важно. Вы, люди, друг друга не слышите, не чувствуете. Атрофировалось у вас это чувство безвозвратно, к сожалению.
–А в чём моя заслуга, почему у меня открытая аура? Я для этого вроде ничего не делал.
–Делал, но не замечал этого. Жил по совести, в ладу с самим собой. Не надо ничего особенного делать, просто поступать, как велит душа. Только прошу: не говори никому, что я с тобой общаюсь, а то я убегу, как Малыш.