Научный баттл, или Битва престолов: как гуманитарии и математики не поделили мир

Еще более драматична следующая битва титанов, один из которых хорошо известен и по сей день, а другого с головой поглотила река времени. Они уже появились на ринге: отношения между Исааком Ньютоном и Робертом Гуком мы в общих чертах уже рассматривали в одной из предыдущих глав. Оба были британцами, оба жили в одно время. Изучающим физику имя Гука, возможно, известно по названию единственной формулы, описывающей, как функционирует пружина. Чтобы растянуть пружину на два сантиметра нужно приложить в два раза больше силы, чем для того, чтобы растянуть ее на один сантиметр, — гласит закон Гука. Но вклад Гука в науку куда более весом.

В детстве от учебы у него начиналась ужасная головная боль, и поэтому он не смог стать священником. Изначально же все шло именно в этом направлении: его отец был священником в местной церкви, и все три его брата избрали ту же профессию. Но головные боли заставили Гука распрощаться с мыслями о карьере священника. Впрочем, это пошло юноше на пользу — он всерьез заинтересовался техникой и стал что-то мастерить, вскоре даже собрал исправно работающие часы. Словом, у него обнаружился незаурядный технический талант. Когда Гуку было 13 лет, его отец тяжело заболел и умер. Своему сыну он завещал целых 40 фунтов, и юноша уже знал, на что хочет потратить эти деньги. Он отправился в Лондон к известному портретисту Питеру Лели, чтобы поступить учеником в его мастерскую. Едва прибыв в столицу, он, однако, передумал и вскоре оказался в Вестминстерском колледже. Уже после первой недели занятий он прочел и освоил «Начала» Евклида, непреложный элемент обязательной естественнонаучной программы. Через некоторое время он уже бегло говорил на латыни, хорошо разбирался в геометрии, играл на органе и начал рисовать свои первые летательные аппараты. Дорога в Оксфорд была перед ним открыта. Там он изобрел прототип современного воздушного насоса и в значительной мере усовершенствовал часовой механизм. Все это привлекло к нему внимание Лондонского Королевского общества, которое было основано как раз незадолго до этого. Объединение, которое по сей день в качестве старейшего научного сообщества стоит на страже естественных наук всего мира, как раз искало человека на должность куратора экспериментов. Гук был просто создан для такой работы. С этого момента он принялся делать наброски, занимался конструированием и проводил до четырех экспериментов в неделю. Для любого другого такая нагрузка могла бы стать непосильным испытанием, но в случае Гука это было прекрасным поводом дать волю своим творческим способностям.

Но даже при таком объеме работы у него оставалось время и для другого. Например, чтобы подготовить к печати книгу «Микрография». Гук самостоятельно сконструировал и собрал микроскоп и с тех пор непрерывно разглядывал в него все, что ему попадалось под руку. Свою работу он проиллюстрировал искусно выполненными гравюрами, на которых были представлены глаза мухи, клетки растений, блоха (ее увеличенное изображение было помещено на сложенном в несколько раз листе бумаги), а также лезвие безопасной бритвы и игла, которые под микроскопом выглядели тупыми, хотя казались острыми, если смотреть на них невооруженным глазом. Но и это еще не все: в книге к тому же рассказывалось о далеких планетах, о волновой теории света и происхождении ископаемых, то есть обо всем, что хоть сколько-нибудь интересовало Гука. Сегодня в книгах помещают также хвалебные отзывы прессы или других именитых авторов. Если бы такая реклама была в ходу уже тогда, на задней сторонке обложки книги Гука можно было поместить похвалы целой плеяды ученых того времени. Сэмюэл Пипс, президент Королевского научного общества, заметил: «Перед отходом ко сну я до двух часов ночи просиживал в своей комнате, зачитываясь наблюдениями мистера Гука о микроскопии, остроумнейшей из книг, которые я когда-либо читал в своей жизни». Историк науки и специалист по наследию Ньютона Ричард Вестфаль в 1970 году резюмировал: «“Микрография” остается одним из шедевров науки XVII века».