«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2006 № 02 (2)

У МиГа больше скорость и, одновременно, он — самый лёгкий. Более высокая скорость полета позволила бы советскому истребителю не только выбрать удобный момент для атаки, но и использовать инерцию машины в наборе высоты. “Метеор” имел меньшую нагрузку на крыло и выполнял установившийся вираж быстрее, но входил в него вяло из-за разноса масс двигателей по крылу. Воздушные тормоза и более устойчивые двигатели позволяли ему резко разгоняться или тормозить, чего не могли себе позволить летчики МиГ-9 или Ме-262. Последний отставал от остальных по скороподъемности и маневренности, по скорости оказался “середняком”, и только по дальности полета имел преимущество. Немецкий истребитель обладал наиболее мощным вооружением, но из-за низкой начальной скорости снаряда короткоствольной пушки Мк 108 это чувствовалось — только при стрельбе “в упор”. У МиГа была своя беда — из Н-37 можно было стрелять, не боясь помпажа двигателей, только на малых высотах. Так что для атаки бомбардировщика лучшим был бы “Метеор”, да и прицел у него был самый совершенный. И последнее. На базе “Метеора” и Me 262 было создано много специализированных модификаций, в том числе истребители-бомбардировщики и разведчики, которые имели разнообразное дополнительное вооружение и спецоборудование. Короткий век МиГ-9 не позволил сделать этого, что подчиненные Артема Микояна в полной мере компенсировали на следующей своей машине, знаменитом МиГ-15.

В разных вариантах было выпущено более 1000 самолетов этого типа. НАТО дало ему обозначение “Фарго” (“Fargo”).

КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ

"Мост"

Владимир Тодоров

Не успел наклейщик промазать каменную тумбу, сохранившуюся с незапамятных времен, и налепить бумажный прямоугольник с крупными буквами, как уже собрались едва ли не все жители затерянного среди огромных гор уютного городка — от юных и черноволосых до горбоносых и седых, Владимир Тодоров закутанных в мохнатые бурки.

На этот раз афиша извещала о цирковом представлении. Никогда прежде цирк не посещал этот город, и лишь считанные счастливчики могли похвастаться в разговоре, что видели раньше цирковое представление, не преминув восхищенно прищелкнуть при этом языком.

Горцы простаивали перед афишей подолгу, покачивали головами в тяжелых бараньих шапках и почти не произносили слов. К сдержанности людей приучила сама природа этих мест, величественная и неприступная. Сразу же за городом в небо уходили дикие изломанные скалы, поросшие редкими низкорослыми деревьями. Глубокие пропасти окружали городок с трех сторон, и при взгляде вниз, в прозрачное качающееся пространство, голова шла кругом, словно после выдержанного вина. Ближайшее селение находилось по другую сторону пропасти, всего лишь в пятистах метрах, но, чтобы попасть к соседям, приходилось совершать долгий обход по горам, кружа по узким извилистым тропам.

День был субботний, и местные жители могли не спеша осмыслить программу, указанную в афише. Более всего их заинтересовали наездники, потому что горцы с детства знали толк в верховой езде, а также иллюзионист, звучно и таинственно именовавшийся в афише «профессором белой и черной магии, лауреатом международных конкурсов». Четыре черные буквы посредине афиши крупно выделяли его имя — АЛЬТ. Впрочем, в подобном созвучии не было ничего удивительного, ведь сама профессия иллюзиониста предполагает тайну и волшебство, которые способны поразить воображение и остаться в памяти на долгие годы. Альт был изображен в цилиндре и фраке, а текст под фотографией обещал много интересных и необычных номеров. Более всего удивляло, что профессор будто бы умел сотворять в присутствии зрителей различные предметы. Неискушенные в магии горцы сомневались в возможности такого факта, по их глазам можно было прочесть недоверие. Наконец самый старый и потому самый мудрый неодобрительно щелкнул языком и медленно произнес:

— Он думает, что горцы — дети… Этим он сильно подорвал авторитет дипломированного мага. Хотя сказанное вовсе не означало, что горцы решили не ходить на представление. Наоборот, вечером около входа в шапито три контролера с трудом удерживали натиск оставшихся без билетов, пытаясь втолковать им, что гастроли цирка продлятся две недели и в кассе можно купить билеты на завтра и все другие последующие дни. Больше всех напирал выпуклой мускулистой грудью сухощавый горец с жестким обветренным лицом. Отрывистыми гортанными фразами он доказывал окружающим, что невозможно такому уважаемому человеку, как Автур, стоять за оградой, в то время как его зять и сыновья сидят в первом ряду. И рука старика совсем непроизвольно сжимала пояс там, где у его предков висел кинжал.

Представление началось значительно позже назначенного времени. Многие из тех, кто не сумел вовремя приобрести билет, каким-то образом все же просочились в брезентовое сооружение цирка и стояли в проходах. Долгожданные джигиты, гарцевавшие на породистых лошадях, не произвели на публику должного впечатления: половина зрителей считала, что умеет джигитовать почти что не хуже.