Наваждение снежного рыцаря

К сожалению или же, наоборот, повитуха вернулась назад в город — куры, дом, за которым надо следить, всё это требовало их внимания. И кто я такая, чтобы лишать людей нажитого ради собственной прихоти? Но сейчас мне просто нужно было увидеть хоть одну родную душу, которая могла бы утешить и дать совет. Мысленно попросила прощения у соседки за то, что поступаю эгоистично. Но иначе не могу. Потому что силы были на исходе. А решение, годное решение, которое позволило бы остаться с Элом рядом, все никак не приходило мне в голову. Очередной испуганный взгляд служанки стал прямым тому подтверждением. Мне здесь не место… Но я не хочу уезжать! Не хочу! И ещё… я очень боюсь море. После крушения и всего, что со мной произошло, мне боязно даже просто показаться в лагуне, не говоря о поездке. Но неужели я поставлю свои страхи на кон, против жизни Элиаса, против его правления в этих землях? А ведь торговец прав, если за мной закрепится слава ведьмы и люди решат, будто это я убила лорда Фробби, то не видать нам семейного счастья.

Фири снова обратила внимание на себя и отвлекла от нерадостных дум. Вошла в комнату и села на кушетку возле кровати, похлопала по коленям, подзывая мою подругу. На Могор слишком жаркий климат для ирбисов — и это знание лишь сильнее удручало. Нет. Я не уеду.

Точно не уеду.

Или…

* * *

Помост сколотили на скорую руку, и народ собрался на площади перед замком крайне быстро, будто знали о том, что произойдёт заранее. Вот только неодобрительные взгляды, обращённые в мою сторону — недвусмысленно намекали, моим словам не поверят, нужны весомые доказательства.

Лорда Фробби опустили в крипту в закрытом гробу, потому что рана его начала чернеть по краям. Священнослужитель провёл обряд, как мне сказали, и наказал сжечь тело поскорее. Но я не могла отдать такой приказ. Элиас не простился с отцом. Как я могу решать подобное?

Перевела взгляд на площадь, стоя на вершине лестницы у самого входа. Стража выстроилась впереди и прикрывала меня от возможных нападок. Однако пока ничто не предвещало народные волнения и это немного радовало. Через силу заставила себя явиться на казнь, чтобы показать свою волю и твёрдый характер. Твёрдый? В этом я не была уверена, но другим лучше не знать о моих мыслях.

Блуждая взглядом, невольно заметила знакомое лицо.

Тэйган и другие торговцы тоже явились в сопровождении смуглого наёмника, какого-то оборванца и небольшой тележки, которую только что оставили подальше от толпы. Не знаю, что они привезли с собой, но я снова припомнила его слова. Неужели одна поездка на родину — это так много?

Противные мысли, подталкивающие меня сдаться, уступить, то и дело посещали мою голову. Я не хотела отдавать себе отчёта, но кроме слов стражи и моих слов, у меня не было доказательств. Рильза предложила привести служанку, которая расскажет про книгу и где она её нашла. Уже что-то. Но опять же, поверят ли ей?

Встала ровнее, заставляя себя быть увереннее. Я ничего плохого не сделала и почему это я должна оправдываться? Да потому что меня обвинили первой и подло распустили слухи. Всему виной чужая подлость, и с этим надо что-то сделать. Обязательно надо. Иначе жизни нам не будет спокойной нигде.

— Приведите её, — приказала я.

Начальник стражи отдал приказ и кругом воцарилась гнетущая тишина. Толпа замолчала в ожидании зрелища. Рильза и её родные не явились, оно и понятно, мне и самой было сложно это вынести.

— Нет! — кричала дочь ведьмы. — Нет! Вы казните не ту!

Что она могла ещё сказать?

— Это не я! Не я убила лорда!

— Ты обвиняешься в пособничестве тёмной ведьмы, твоей матери, — начала я обвинительную речь, кивнула и страж вывел вперёд ту самую служанку. В дрожащих руках она держала книгу. — Вот что нашли во вдовей башне, когда прибирались.

— Это не моё!

— Конечно, это твоей матери, не так ли?

Ситэлия поджала губы. Не ответила. Вместо этого она озиралась по сторонам, будто искала поддержки.

— Элиас, где он? Он должен меня оправдать!

— Почему? — зря я вступила в полемику. Но мне до боли хотелось узнать, почему она так решила.

— Я скажу, только когда его увижу…

Грязная снаружи и внутри, она вызывала во мне не столько жалость, сколько отвращение. Зачем было доводить до такого. Зачем? Неужели нельзя было просто жить. Жить, не зарясь на чужое?

— Ты лжёшь, — ответила я. — Элиас рассказывал, как ты плела интриги вокруг него. Он поэтому и покинул замок, переехал в дом своей матери.

Увы. Хмурые лица горожан не добавляли мне уверенности, но я держалась. Не подавала виду, что мне больно от всеобщего осуждения. Но вот кто-то

— Я была беременна! Но он отказался от меня! — она снова давила на жалость.

— Ребёнок был не от него. Ты спуталась с наёмником.

И вот тут я поняла, что попалась в чужие сети. У меня не было доказательств этих слов! Одна лишь записка Тэйгана, который ничего не подтвердит, пока я не соглашусь поехать с ним.

— Доказательства? — крикнул кто-то из толпы.

Перевела взгляд на торжествующую ухмылку торгаша и поняла, что попалась.

— Где её ребёнок? — предприняла попытку свернуть. — Почему она не родила?