Назад к тебе

Габби сжала мою руку, когда меня повезли в предоперационную.

– Может, мне надо было сказать Эрику? – спросила я.

Ее глаза на миг метнулись в сторону, но потом она снова взглянула мне в глаза.

– Нет, – уверенно заявила она. – Ты скажешь ему, когда будешь к этому готова.

Я вздохнула, потянув за край больничной рубашки. Я запланировала эту операцию и свое выздоровление на время его командировки в Нью-Йорк, где он помогал открыть новый филиал их компании. «Поскорее прилетай ко мне», – просил он меня вчера перед посадкой на самолет. Я сказала, что постараюсь, но сама знала, что у меня ничего не получится. Мне еще предстояло шесть недель приходить в себя, и ни о какой поездке не могло быть и речи.

Несколько месяцев я знала про операцию. В моей памяти навсегда осталось то ужасное утро, когда я сделала УЗИ, навсегда изменившее мою жизнь. Доктор Ланистер поправил очки и выдавил мне на живот каплю геля. В моей левой руке зажужжал телефон – это Эрик прислал сообщение. Я сунула его в сумку, не отвечая.

Доктор прижал к моему животу прибор на длинном шнуре, плавными движениями размазал холодную массу по моей коже, а я смотрела на экран, висевший на стене.

– Вот, посмотрите, – сказал он, показывая на экран. – Вот этого я и боялся. – Он покачал головой. – И вот здесь, на стенке матки. Они повсюду. Я еще никогда не видел ничего подобного.

Полипы. Доброкачественные, но полипы. Дюжины их росли словно грибы на моих репродуктивных органах. Вот почему у меня были такие болезненные месячные, объяснил доктор Ланистер; боль ножом пронзала меня от низа живота до спины.

– Вы можете… удалить их, ведь правда? – спросила я, вцепившись в край кушетки; бумажная подстилка шуршала под моими пальцами.

Доктор Ланистер положил прибор и стянул перчатки.

– Шарлотта, – сказал он, – я боюсь, что у вас зашло все слишком далеко. Полипов слишком много. Их невозможно удалить, не повредив ваши яичники. И если даже мы это сделаем, они снова будут расти. – Он тяжело вздохнул. – Я рекомендую вам гистерэктомию.

Я вытаращила глаза и порывисто села.

– Гистерэктомию? Вы имеете в виду, что все – целиком? Навсегда? Значит, у меня никогда не будет детей?