Назад в СССР: демон бокса 2 (СИ)

Она оказалась довольно просторная, под стать Б-17, не сравнить с кокпитами истребителей. В обоих пилотских креслах сидели смуглые черноволосые мужички, место бортинженера между ними и чуть позади пустовало.

Один повернул голову, получив пулю в скулу, второй — в затылок. Я опасался поражения навылет и повреждений, но обошлось: стёкла не треснули, по ушам не хлопнуло разгерметизацией кабины. И, что самое приятное, Ил-62 продолжал лететь ровно, авиагоризонт показывал тангаж ноль и отсутствие крена.

— Стас! Помоги!

Втроём с американкой мы высвободили левое кресло, с правым покойником они уже возились вдвоём. Я сел за штурвал, совсем не мечтая именно так взять на себя управление самолётом, тем более «илы» никогда не пилотировал, не изучал и вообще имел самое смутное представление, как закончить рейс без очень громкого «бум-м-м» о землю.

Система автоматического управления (САУ), похоже, включена и работает нормально. На некоторое непродолжительное время мы в порядке.

С большего я разобрал назначение приборов. Но на штурманском месте — никого. Как задать иной курс понятия не имею. А главное, о чём боюсь даже думать, нет ни малейшего представления о технике посадки корабля.

Радист тоже мёртв. Я надел наушники с мазком крови — то ли командира, то ли покойного угонщика — и нажал на вызов. Как-то же поддельные арабы общались с землёй.

— Рейс 9317, Москва-Лондон-Нью-Йорк. Ответьте.

— 9317, слышу вас. Ваши требования доведены до правительства Великобритании.

Речь английская, акцент польский. Значит, вышли из воздушного пространства СССР.

— Борт освобождён, захватчики уничтожены. Самолёт ведёт САУ. Экипаж погиб, включая стюардесс. Погибли двое сопровождающих сенатора Вэнса, сам сенатор невредим.

Диспетчер на вышке, похоже, от неожиданности не выключил микрофон, в наушниках зазвучали нестройные крики — от «Езус Мария» до «Кур-рва!», наконец: «Виват!»

— Кто за штурвалом, 9317?

— Лейтенант Валерий Матюшевич, сборная СССР по боксу.

— Вы умеете управлять лайнером?

— Почти разобрался с приборами. Но раньше за штурвалом Ил-62 не сидел. Буду благодарен за консультацию, как посадить его. Пан! Самолёт исправен и управляем. Мне нужен квалифицированный консультант с опытом пилотирования Ил-62, прошу установить связь с Москвой.

— Добже…

Стас тем временем кинулся наводить порядок в салоне.

— Всем оставаться на своих местах! — доносилось оттуда. — Не ходить, нарушите центровку лайнера! Всё будет нормально, мы скоро сядем.

Вскоре в наушниках раздался сильно искажённый и загрязнённый шумами голос.

— Валера! Меня зовут Николай Берествицкий. Твой болельщик в боксе. Слушай, я налетал на Ил-62 и Ил-62М больше шестисот часов. Давай проверим, что показывают приборы на панели. Потом посади кого-нибудь на штурманское место.

Пока «сверяли часы», Джей по моей просьбе сгоняла в хвост и принесла мои вещи. Не вставая с кресла, натянул их на себя. Кровь на майке засохла, видел ли кто-нибудь, что я ранен… Надеюсь, что нет.

Лайнер тем временем летел прежним курсом, на том же эшелоне. Где-то далеко от меня куда более опытные в иловождении ломали головы, как навести его на аэродром и приземлить.

Николай утверждал, что система автоматического управления самолёта, сопряжённая со штурманским оборудованием, очень точно приведёт машину в Хитроу, выполнит все необходимые развороты и попадёт на глиссаду. Что не избавляет пилота от совершения массы манипуляций.

— Валера! — сообщил мой инструктор. — Решено — летите до Лондона, как намечено. А дальше слушаешь меня или другого, кто там будет в Лондоне из «Аэрофлота». Делай всё точно, и птичка сядет в лучшем виде. Главное, ничего не пробуй самостоятельно.

В ручном режиме точно не посажу. Нужен специалист, разбирающийся в тонкостях управления двигателями и во многом другом, то есть бортинженер. Допустим, на ручном управлении сделаю пару-тройку пристрелочных заходов на полосу, с уходом на следующий круг, но с силовой установкой не совладаю… Да и ладно, на земле сидят люди куда опытнее в разруливании кризисных ситуаций.

Сенатор без приглашения вошёл и взгромоздился в кресло бортинженера.

Вспомнилось: кто же его посадит, он же памятник… Аналогично: кто же его не пустит, он — сенатор Соединённых Штатов. Пусть не от Калифорнии, Нью-Йорка или Тиксаса, от чего-то захудалого на Среднем Западе, но всё-таки.

— Как дела, сынок?

— Держимся, сэр. Только заклинаю: не трогайте ни единого переключателя.

— Даже этого? — он легонько тронул пальцем тумблёр и рассмеялся, убрав руку, шутник хренов. — Я управлял вертолётом в Корее в пятьдесят первом. Но вертолёт не намного сложнее авто, надо лишь поймать момент равновесия на ручке. С этим бы точно не справился. А где ты учился пилотированию?

— Прямо сейчас учусь. До этого — только боксу в спортивной школе «Динамо». Если что, я вообще не лётчик. Но меня инструктируют с земли как контролировать систему автоматической посадки. За нас всё сделает надёжная русская электроника.