Нажмите кнопку

– Папа, пусти нас! – закричали девочки дуэтом.

– Подождите секунду, – услышал он свой ответ. Он взглянул в зеркало. Мыло. Он смыл его. На лице по-прежнему оставалась синеватая щетина. Или это проволока?

– Папа, я опаздываю! – сказала Мэри.

– Сейчас, сейчас. – Голос звучал спокойно, он поднял воротник халата, пряча сделанную наскоро повязку. Глубоко вдохнул – можно ли назвать это дыханием? – и открыл дверь.

– Я первая должна умываться, – заявила Мэри, протискиваясь к раковине. – Мне пора в школу.

Рут надула губки.

– У меня тоже полно дел! – возмутилась она.

– Ну хватит. – Эти слова были эхом вчерашнего дня, когда он еще был их отцом-человеком. – Ведите себя как следует, – велел он.

– Я все равно умываюсь первая, – сказала Мэри, поворачивая кран с горячей водой.

Картер стоял, глядя на детей.

– Что это, папа? – спросила Рут.

Он вздрогнул от неожиданности. Рут смотрела на капли масла на боку раковины. Он заметил их только сейчас.

– Я порезался, – пояснил он.

Если стереть капли достаточно быстро, они не успеют понять, что это не кровь. Он вытер капли туалетной бумагой, бросил ее в унитаз и смыл.

– Ты сильно порезался? – поинтересовалась Мэри, намыливая лицо.

– Нет.

Ему было невыносимо смотреть на них. И он быстро вышел в коридор.

– Боб, завтрак!

– Да, хорошо, – промямлил он.

– Боб?

– Уже спускаюсь.

Элен, Элен…

Роберт Картер стоял перед зеркалом в спальне и рассматривал свое тело. Его осаждали не поддающиеся уразумению вопросы. Удаленные гланды, вырезанный аппендикс, зубные пломбы, прививки, вакцинации, анализы крови, рентген. Декорации, на фоне которых он разыгрывал свою вполне обычную пьесу, бутафория из крови, тканей, мышц, гланд, гормонов, артерий, вен…

Вопросы не находили ответа. Он оделся быстро, порывисто, стараясь не думать. Снял полотенце и прилепил к ране большой кусок бактерицидного пластыря.

– Боб, иди же! – позвала она.

Он завязал галстук, как завязывал его тысячу раз. Он был уже одет. Он выглядел как человек. Роберт Картер смотрел на свое отражение в зеркале и видел, что выглядит в точности как человек.

Взяв себя в руки, он развернулся и вышел в коридор. Спустился по лестнице и прошел через столовую. Он принял решение. Ей не нужно ничего знать.

– Наконец-то. – Она оглядела его с головы до ног. – Где ты порезался?

– Что?

– Девочки сказали, ты порезался. Где?

– Шея. Все уже в порядке.

– Дай посмотреть.

– Все нормально, Элен.

Она взглянула на него с любопытством:

– Что случилось?

– Ничего. Просто я опаздываю.

Элен посмотрела на его шею, где из-под воротничка рубашки немного торчал край пластыря.

– Все еще кровоточит, – сказала она.

Картер вздрогнул. Он протянул руку, чтобы потрогать. На пластыре расползалось пятно масла. Он встревоженно поглядел на Элен. Снова нахлынул страх. Пора уходить, сейчас же.

Он вышел из кухни и взял в шкафу рядом с входной дверью пиджак.

Она увидела кровь.

Его туфли быстро поскрипывали по дорожке. Стояло прохладное утро, серое и облачное. Наверное, скоро пойдет дождь. Он задрожал. Ему было холодно. Это же просто абсурд, теперь, когда он знает, кто он такой, однако ему все равно было холодно.

Она увидела кровь. Почему-то это пугало его даже больше, чем то, что он узнал о себе. Пятно на пластыре масляное, и это было болезненно очевидным. Кровь не выглядит так, не пахнет так. Однако же она увидела кровь. Почему?

Без шляпы, чувствуя, как ветер треплет светлые волосы, Роберт Картер шел по улице, стараясь рассуждать. Он робот, начнем с этого. Если когда-нибудь и существовал живой Роберт Картер, то теперь его заменили. Но почему? Зачем?

Он рассеянно спустился в метро. Люди толкали его. Люди с нормальной жизнью, люди, которые знают, что они из плоти и крови, и им не приходится об этом размышлять.

Проходя по платформе мимо газетного киоска, он увидел заголовок утренней газеты: «В лобовом столкновении погибло трое». Были и фотографии: смятые автомобили, безжизненные, частично прикрытые тела на темном шоссе. Потоки крови. Картер задумался, содрогнувшись: что, если бы он сам лежал на той фотографии и потоки масла вытекали бы из его тела?

Он стоял на краю платформы и глядел на рельсы. Возможно ли, чтобы его человеческое «я» было заменено роботом? Кто стал бы так себя утруждать? А сделав подобное, кто допустил бы, чтобы это так легко раскрылось? Порез, царапина, обычное кровотечение из носа – и обман раскрыт. Если только у него в голове не разболталось что-то от удара. Может, если бы он порезался, не ударившись головой, то увидел бы только кровь и кожу?

Размышляя, он машинально вынул из кармана брюк монетку и кинул в автомат с жевательной резинкой. Потянул за ручку, из автомата выкатился шарик жвачки. Роберт почти развернул обертку, когда до него дошло. Какая еще жвачка? Он сморщился, представив, как вертятся шестеренки в голове, рычаги, которые соединены с изогнутыми стержнями, которые, в свою очередь, соединены с искусственными челюстями, и все это движется в ответ на синаптический импульс, порожденный его механическим разумом.