Не боец

Док, кстати говоря, когда я пришёл к нему за таблетками — слово за слово вытянул из меня всю историю со стихами и сверхбыстрым обучением “удару с выходом ки”. Без подробностей, конечно: он не стал допытываться, где я нашёл себе наставника без денег, и зачем мне потребовалось срочно заучивать большие объёмы поэзии. Впрочем, уверен, он и по первому, и по второму пункту догадался: кроме якудзы единоборствам “за так” никто не обучает, а стихи — ну кому, кроме девушки, старшеклассник может их декламировать? Тем не менее, видимость приватности оказалась соблюдена, за что терапевту большое спасибо. Особенно за объяснение, каким навыком я на самом деле овладел.

— Все школы, обучающие работе с так называемой “внутренней энергией”, используют одну и ту же методику, различающуюся вариациями, — откинувшись на спинку кресла в своём кабинете начал объяснять мне Хаяте. — Сначала нарабатываются базовые движения и их связки до автоматизма — те самые ката. Потом ученика допускают до тренировочных боёв, где он учится связывать ката в удары так же не думая, на одних рефлексах. И только после этого неофита начинают готовить к освобождению тела от природных внутренних ограничений по желанию.

Док прервался, потом кивнул сам себе.

— Тебе, наверное, приходилось слышать о людях, под действием чрезвычайного страха или другой очень сильной эмоции совершавших то, что в обычном состоянии им не под силу? В одиночку перевернуть автомобиль, приподнять стальную балку весом в полтонны, перемахнуть пятиметровый забор, спрыгнуть с третьего этажа? Это не сказки — наш организм действительно способен выйти на такой режим… на несколько минут.

Врач ловко крутанул в пальцах машинально прихваченную со стола авторучку.

— Это как на электромотор подать вдвое больший ток[51]

— он будет крутиться как бешеный, но быстро сгорит. Вот и у нас так: сама жизнь встроила в нас своего рода предохранители, не дающие воспользоваться перегрузкой по желанию и отключающиеся только в случае смертельной опасности. Когда гибель грозит так и так — лишний шанс, даже полученный путём саморазрушения.

— Так вот почему так часто спасший несколько человек из воды пловец сам не может выплыть и тонет! — дошло до меня.

— Верно, — терапевт кивнул. — Сил на спасение себя не остаётся, ведь обычно оставленного телом как раз на случай таких проблем резерва уже нет. Теперь понимаешь, чему тебя мимоходом научили?

— Навыку, который можно использовать только если тебя собрались убивать, — хмуро резюмировал я.

— Неверно, — мужчина одними губами улыбнулся. — Школы боевых искусств для того и развивались в течении многих лет, а то и нескольких веков, чтобы уверенно контролировать полученную силу… гм, “внутренней энергии”. Как правило, за каждым приёмом, что сенсей передаёт ученику, стоит долгий путь проб и ошибок. В законченном виде подобные приёмы относительно безопасны для пользователя — в этот раз твои мускулы оказались не готовы к нагрузке, но стоит микротравмам зажить, попутно вызвав рост новых волокон — и в следующий раз последствия будут куда слабее, потом ещё слабее, пока не сойдут на нет. Так что учти: в лучшем случае ты за несколько следующих тренировок сможешь прокачать ещё две единицы силы, а скорее — только одну.

— Это всё равно гораздо лучше, чем получить… — я запнулся, вовремя проглотив “ещё одно”, — только лишь оружие последнего шанса спорной эффективности.

— Главное, всегда держи в голове два условия, — очень серьёзно посмотрел на меня Хаяте. — Во-первых, применять удар можно только так, как разрешит тебе сенсей. Потому что ударив “с выходом ки” по бетонной стене, ты свои собственные кости раздробишь, но не преграду. И во-вторых — применяя навык, ты черпаешь силы для него из колодца без двойного дна: в случае чего — “второго дыхания” не будет. Скорее всего упадешь там где стоял, без сознания.

* * *

Повиснув на поручне движущегося автобуса (опять чёртов час пик!), я меланхолично перебирал воспоминания (Только не стихи! Хватит с меня!) и размышлял, пытаясь таким нехитрым способом перебить телесный дискомфорт. Даже что-то получалось. Во всяком случае я догадался, почему Ичиро-семпай повёл меня на показательную инициацию.

Снятие внутренних ограничений, подчинение разуму того, что раньше было в безраздельной власти подсознания — это самый, пожалуй, сложный барьер в постижении боевых искусств. Уверен, у большей части учеников уходят годы, а то и десятилетия на постижение того, что я выучил за несколько минут. А многие так никогда и не овладевают своим ки, оставаясь на уровне обычных руко-ногомахателей, пусть и продвинутых.