Не боярское дело 5

В архивах каждого древнего Рода и Клана имеются специфические знания, недоступные никому, кроме узкого круга первых лиц. Семейные легенды и предания гласят, что это осколки знаний Изначальных — тех первых магов, что после Третьей Мировой Войны выжили в убежищах и опустевших городах. Каждый из Изначальных, в меру своих навыков и способностей, тогда пытался сохранить жизнь себе и своим близким любым доступным способом. Оттого и появились у них особенные, зачастую никак не связанные между собой, методы и способы воздействий на человеческий организм.

Друзья практиковали разные стихии, и простой обмен семейными тайнами был бесполезен. В отличие от мага Земли маг Воздуха не справится с отложением солей в суставах или с камнями в почках. Такие же ограничения были и у остальных. Самым верным решением оказалась взаимная "чистка организма". Во время совместных встреч князья помогали друг другу тем, что у них получалось лучше всего, а с остальным справлялись клановые целители. Как показало время — эта практика себя оправдывает.

На этот раз князья встретились в крымском имении князя Гагарина.

Кучук — Ламбатское имение загородное, и про него составлены собственные легенды, в которых в равной степени переплелись и трагические события, и романтические любовные истории, начинающиеся от верных и неверных жён декабристов, и судьба молодой вдовы, пятьдесят лет хранившей память о погибшем муже. Заботливо восстановленный "Замок любви и верности" тому яркое свидетельство.

— Мы стали чаще встречаться, — заметил князь Охлябин, смакуя поданное им вино с собственных виноградников поместья.

— Годы своё берут, — философски заметил Волконский. — Когда-то нам одной — двух "чисток" в год хватало, а теперь и пяти мало.

Он весьма выразительно наклонил голову из стороны в сторону, чтобы лишний раз убедиться в отсутствии хруста шейных позвонков. Вроде неплохо "почистились" — ощущения прекрасные.

— Сдаётся мне, Григорий не только для этого нас в такую даль сорвал. — глянул князь Охлябин в сторону хозяина имения, намекая, что пора переходить к делу.

— Как вам моя усадьба? Нравится? — сдержанно спросил Гагарин, но в его голосе отчётливо прорезались и напряжение, и звякнувшая сталь.

— Отличная усадьба и Крым в это время года изумителен, — нейтрально ответил Охлябин, накоротке переглянувшись с Волконским.

— Боюсь, что в недалёком будущем мне придётся с ней расстаться, — поднял князь Гагарин со стола бокал с вином и начал крутить его перед собой, не глядя на приятелей.

При этом вид у князя был довольно унылый и на лбу прорезались глубокие морщины.

— В карты ты по-крупному никогда не играл…

— У меня четыре сына и семь дочерей. Двадцать четыре внука и внучки. Шестнадцать правнуков. А доходы от моих владений год от года всё меньше и меньше.

— Крестьяне обленились?

— Если бы. Им скоро доплачивать придётся, чтобы те, кто остался, не разбежались. Сложно стало в Нечерноземье с земли кормиться. С южных районов зерно и муку везут качеством лучше, чем у нас. Говорят, в больших хозяйствах с агрономами и тракторами там пшеницу выращивают. А у нас ещё и цены упали, после того, как вывоз зерна в Германию ограничили.

— С зерном государь правильно поступил. Не дело — своих людей впроголодь держать. Так и до голодных бунтов можно дожить. — осторожно заметил Волконский.

— Тебе легко говорить. У тебя семья куда, как меньше, — вздохнул Гагарин.

— Мне легко!? — закаменев лицом, переспросил Волконский, и над головами князей громко свистнул ветер, предупреждая о своей готовности превратиться в бурю. — Я троих сыновей потерял…

— Прости, Саша. Бес попутал. Без злого умысла я глупость сказал, — повинился Гагарин, вспомнив, в связи с чем у друга остался один единственный сын и две дочери.

— Прощаю, — глухо промолвил Волконский и тяжело уронил голову, уставившись в пол.

— Гриш, если тебе земли для детей нужны, то я могу поспособствовать, — попытался Охлябин разбавить гнетущую атмосферу плохо начавшегося застолья. — Наш губернский банк каждый месяц заложенные имения на торги выставляет. Хочешь, напрягу своих людишек. Они и землицу подберут хорошую, и интерес мой обозначат, чтобы серьёзные покупатели лишний раз рот на торгах не разевали.

— Роман, а сам что не купишь? — благодарно кивнул ему Гагарин, надеясь за вечер исправить досадную ситуацию, возникшую по его вине.

— Мне как-то без надобности, — пожал плечами Охлябин, — Сам я больше банками и железной дорогой занят. Сыновья на службе. Дочери замужем. О внуках все сами в состоянии позаботиться, не бедствуют. Мне и земли-то нужны всего лишь для того, чтобы во владетельных князьях числиться.

— Хорошо устроился, — не без зависти заметил Гагарин, — А мне, что можешь подсказать? Опять же, если подумать, то не просто же так эти земли в закладе у банка оказались. Допустим, купить я ещё что-то смогу, если отцовские и дедовские кубышки вскрою, но не выйдет ли так, как у прежних хозяев? Год — другой — и пойдут земли с молотка?