Не буди дьявола

– Поверьте, Мэтт, я на сто процентов с вами согласен. От недомолвок одни проблемы. Я за полную открытость. Карты на стол. Распахнуть кимоно. Чтоб ни секретов, ни вранья, ни пустого трепа.

– Хорошо, – но прохладный тон Траута явно противоречил содержанию его слов. – Прошу меня извинить, я должен отойти. Это ненадолго. – И он вышел из комнаты через дверь слева от камина.

Доберман издал тихий, рокочущий рык.

Гурни откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза и стал обдумывать план игры.

Через пятнадцать минут Траут вернулся в сопровождении Ребекки Холденфилд. Казалось, она совсем не огорчена и не возмущена тем, что ей испортили выходные. Напротив, вид у нее был очень заинтересованный и энергичный.

Траут улыбнулся, и впервые в его улыбке Гурни увидел почти радушие.

– Я попросил доктора Холденфилд участвовать в нашей встрече. Я верю, что вместе мы сумеем разрешить странные сомнения, которые, кажется, у вас возникли, и закрыть эту тему. Я хочу, чтобы вы хорошо понимали, мистер Гурни, что это чрезвычайно необычное совещание. Также я пригласил Дейкера. Еще одна пара ушей, еще одна точка зрения не повредит.

Словно по команде в двери у камина возник ассистент Траута – и остался стоять, в то время как Траут и Холденфилд уселись в кожаные кресла напротив Гурни.

– Что ж, – сказал Траут, – перейдем сразу к тому, что вас так беспокоит в связи с делом Доброго Пастыря. Чем быстрее мы разберемся с этими сомнениями, тем быстрее разойдемся по домам. – И он подал Гурни знак начинать.

– Я хотел бы начать с вопроса. Сталкивались ли вы в ходе следствия с какими-либо фактами, которые противоречили вашей основной версии? С мелкими вопросами, ответа на которые не могли найти?

– Пожалуйста, конкретнее.

– Обсуждалась ли потребность преступника в очках ночного видения?

Траут нахмурился.

– Вы о чем?

– Или такой нелепый выбор оружия? И количество пистолетов? И как именно преступник от них избавлялся?

Хотя Траут и старался казаться бесстрастным, по взгляду его видно было, что он обеспокоен и что-то просчитывает в уме.

Гурни продолжал:

– Кроме того, мы наблюдаем поразительное противоречие: на деле преступник избегает риска, а позиционирует себя как фанатик. И еще одно противоречие – между идеально логичным планом убийства и совершенно нелогичным мотивом.

– Практически любой теракт, совершенный смертником, полон тех же противоречий, – Траут пренебрежительно махнул рукой.

– Сам теракт – возможно, но не мотивы его участников. Человек на самой верхушке, преследующий свои политические цели, стратег, который выбирает мишень и составляет план атаки, вербовщик, инструктор, координатор на месте, смертник, который добровольно себя взрывает, – они могут работать как одна команда, но каждый играет свою роль. Результат их взаимодействия может быть совершенно безумным, нелогичным, но каждый ее участник вполне последователен и понятен.

Траут покачал головой.

– Не вижу смысла в этих рассуждениях.

Дейкер в дверях зевнул.

– Смысл тут очевиден. Ни один Усама бен Ладен в мире сам не сядет в кабину пилота, чтобы врезаться в небоскреб. Психологические мотивы одного участника теракта отличаются от психологических мотивов другого. Либо так называемый Добрый Пастырь – это не один человек, либо ваши выводы о его мотивах и структуре личности ошибочны.

Траут громко вздохнул.

– Очень интересно. Но знаете, что интереснее всего? Ваше замечание про пистолет – или пистолеты. Это значит, что у вас был доступ к засекреченной информации. – Он откинулся в кресле и задумчиво подпер руками подбородок. – А значит, будут проблемы. И у вас, раз вы владеете секретными сведениями, и у того, кто вам их выдал, – возможно, его карьера окончена. Позвольте спросить прямо. Располагаете ли вы какой-либо иной информацией из секретных государственных источников, по данному или какому-либо иному делу?

– Господи, Траут, что за глупости.

У Траута напряглись мышцы шеи, но он ничего не сказал.

Гурни продолжал:

– Я пришел сюда, чтобы обсудить возможную серьезнейшую ошибку в серьезнейшем деле об убийствах. Вы хотите вместо этого устроить свару по поводу предполагаемого нарушения формальностей?

Холденфид подняла правую руку, как инспектор дорожного движения.

– У меня предложение. Давайте сбавим обороты? Мы здесь для того, чтобы обсуждать факты, улики, разумные интерпретации этих фактов. Но пока нам мешает эмоциональный компонент. Может быть, нам следует…

– Вы совершенно правы, – сказал Траут с натянутой улыбкой. – Думаю, мы должны дать мистеру Гурни – Дэйву – высказаться, выложить на стол все факты. Если с нашей интерпретацией существующих фактов что-то не так, давайте разбираться. Дэйв? Я уверен, вам есть что сказать. Продолжайте, пожалуйста.

Желание Траута уличить его в преступном доступе к украденным материалам было столь явным, что Гурни чуть не рассмеялся ему в лицо. Затем Траут добавил:

– Возможно, все последние десять лет я слишком плотно занимался этим делом. А у вас незамыленный взгляд. Что, по-вашему, я упустил?

– Как насчет того обстоятельства, что вы построили очень большую гипотезу на очень скудных фактах?