Не ешьте эту книгу!

Прибавка в весе была не единственной физической реакцией моего организма на мак-диету. Я постоянно ощущал головную боль, и день ото дня она становилась только сильнее. Боль обосновалась прямо за глазами. Ощущение было такое, будто команда маленьких демонов тянет за глазные нервы, пытаясь затащить глазные яблоки прямо в череп.

И стеснение в груди тоже не проходило. Временами мне становилось трудно вдохнуть. Подъем на мой шестой этаж стал для меня настоящим испытанием, особенно после поездки в Калифорнию, где я все время провел в машине. К третьей-четвертой лестничной площадке я задыхался и повисал на перилах, словно старик.И только сразу после приема пищи я чувствовал себя отлично. Жир, сахар и кофеин начинали курсировать по моему телу, и я чувствовал себя совершенно глупо, как обдолбавшийся крэка наркоман, да еще и чуть ли не пританцовывал при этом. Но это быстро проходило, и до следующего приема пищи я возвращался в свое, уже ставшее для меня привычным, состояние: апатичное, разболтанное, депрессивное и раздраженное. Совершенный джанкфудовский наркоман.

Иногда я был настолько дезориентирован в пространстве, а в голове стоял такой туман, что я подходил шаркающей походкой к прилавку в «Макдоналдсе», как зомби, и лишь пялился на меню, не в состоянии сделать заказ. Я приходил в замешательство от того, что мне надо сделать заказ. Вы когда-нибудь замечали, что люди, заходя в рестораны быстрого питания, порой смотрят на стенды так, словно с момента последнего их посещения меню полностью поменялось? Меню в таких заведениях не меняется ДЕСЯТИЛЕТИЯМИ! Чего же эти люди ждут? Здесь сегодня не подают филе миноги. И суп из лобстера тоже. Здесь все то же самое старое мак-дерьмо, что и много лет назад.

Но теперь я их понимаю. Они – джанкфудовские зомби, коим стал и я.К восемнадцатому дню я чувствовал себя действительно ужасно. Мое тело пребывало в полном упадке. У вас когда-нибудь было пищевое отравление, когда все тело ноет, голова раскалывается, а живот болит? Примерно так же я чувствовал себя за несколько часов до очередного приема пищи. И в довершение ко всему сексуальное желание упало до нуля. Никаких желаний вообще. Я даже думать о сексе не мог. Возможно, это было не так уж и плохо, потому как, думается мне, Алекс не привлек бы такой вялый, задыхающийся и всем своим телом выделяющий мак-запах бедолага, каким стал я.

Настало время медицинского контроля. Нам с Алекс хотелось знать, с насколько расшатанным здоровьем я вступлю в оставшиеся двенадцать дней эксперимента.Итак, на следующий день я сдал кровь у всех моих трех докторов. Первое, что сказала мне при встрече доктор Ганджиху: