(Не) мой папа

— Ден! — с диким воплем висну на нем, пытаюсь остановить до того, как наделает необратимых глупостей.

Он сегодня злой, бешенный, заведенный настолько, что вокруг него чуть ли не электрическое облако сверкает.

— Убью!

— Чего ты там блеешь? — Орлов снова бросается вперёд, и мне приходится виснуть на нем всем своим тщедушным телом.

— Денис, пожалуйста, хватит. Он не стоит того! Не стоит!

— Он пытался тебя изнасиловать.

— Да она сама не мне висла! Пришла устраиваться на работу и тут же предложила отсосать. Я поэтому и церемониться не стал, с шалавой такой…

Я задыхаюсь от возмущения, хватаю ртом воздух и не могу ничего толком сказать:

— Ты… ты…

— Преследует меня, психопатка чертова.

Денис вопросительно смотрит на меня, а я только и могу, что головой трясти и глаза таращить.

— Эта курва мне чуть ухо не откусила.

Я не выдерживаю и, размахивая сумкой, бросаюсь вперед.

— Ублюдок! Что ты врешь?! Ты с самого начала мне прохода не давал! Преследовал! Домогался! Угрожал отобрать дочь, а теперь решил жертву включить?!

Денис только успевает схватить меня за капюшон и дернуть обратно, пряча за своей спиной.

— Я же говорю, она чокнутая! — рычит Седов, смачно сплевывая мне под ноги. — Я засажу тебя! Поняла? Или в дурку сдам, а выпердыш твой в самый говенный детдом поедет!

Денис снова хватает его за шкирку и со всей дури прикладывает мордой о капот. Седов воет от боли и вяло отбивается:

— Тебе-то какое дело? Что ты лезешь? Откуда ты вообще такой взялся?

— Оттуда.

— Ебарь, что ли?

— Я — отец того самого «выпердыша», которого ты в детдом решил сдать, а Женя — моя женщина. Есть какие-то претензии, значит, будешь разбираться со мной.

Я стою за его спиной и чувствую, как по щекам катятся слезы. Я так привыкла, что в этом мире полагаться можно только на себя, и сейчас просто не в состоянии твёрдо мыслить.

— Да я вас обоих закопаю.

— Хочешь пободаться? Отлично, — кровожадно произносит Денис, — мне как раз нужен повод кого-нибудь порвать.

И снова хрясь Седова рожей о машину:

— Мой тебе совет. Скажи, что упал с лестницы и пересчитал своей харей все ступени.

— Я найду тебя.

Седов пытается угрожать, но выглядит это как-то жалко и невпечатляющее. Весь съежился, лицо руками прикрыл, опасаясь нового удара. Нападать на хрупкую женщину просто, а вот когда на ее защиту встанет сильный мужчина, тут его храбрость и испарилась.

— Не утруждай себя поисками, — Денис вытаскивает из кармана визитку и, схватив моего бывшего начальника за грудки, запихивает ее в нагрудный карман. — Мои юристы будут тебя ждать.

— Денис, пойдем, пожалуйста! — умоляю я и тяну его за руку прочь из этого места.

Он поддается нехотя. Еще раз волчьим взглядом проходится по скрюченной фигуре Седова, размазывающего по лицу кровавые сопли, шумно выдыхает и позволяет мне себя увести.

Когда садимся в машину, меня нехило потряхивает. Я не могу справиться с ремнем безопасности, промахиваюсь мимо замка. Денис молча меня пристегивает.

— Мне надо в сад, за Мариной, — произношу осевшим голосом.

Все так же, не проронив ни слова, Орлов открывает бардачок и достает пачку салфеток.

— Спасибо, — я с трудом открываю ее непослушными пальцами и начинаю приводить себя в порядок. Стираю черные подтеки и размазанную помаду. Кое-как поправляю блузку, пытаясь спрятать разорванный воротник под шарфом. Стягиваю вниз юбку.

Колготки, к сожалению, не подлежат восстановлению — там одни дыры. Сквозь самую большую прореху выглядывает покрасневшая, содранная до крови коленка.

Денис со мной не разговаривает. Зубы плотно стиснуты, глаза бешенные. Я боюсь даже представить, что он мог сделать с Константином, если бы я его не остановила.

Он ничего не спрашивает, а я сама не могу найти слов, чтобы начать неудобный разговор. Поэтому просто отворачиваюсь от него и таращусь в окно, не понимая, как могла оказаться в такой ситуации.

У меня адреналиновый откат. Тело бьет мелкой дрожью, в груди будто кисель, а голова звенит. Мне бы сейчас воды, а еще лучше коньяка, прямо из горла. Две бутылки.

Когда мы останавливаемся возле магазина, Денис бросает мне короткое «сиди здесь» и уходит, а я только и могу что пялиться ему вслед.

Он возвращается через десять минут. С бутылкой минералки, новыми колготками и пачкой пластыря.

— Там дамская комната есть. Иди переоденься.

— Спасибо.

Денис только кивает, поторапливая взглядом. Я выбираюсь из машины и на ватных ногах тащусь к дверям. Навстречу мне попадаются какие-то малолетки, парни лет по пятнадцать-шестнадцать, которые удивленно таращатся на мои драные колготки.

Я прохожу мимо них, как пьяная, а в спину мне несется дурацкий гогот. Им весело, они видят только всклокоченную тетку и дырки на коленках, им и невдомек, что у кого-то только что чуть жизнь не сломалась.

Я вваливаюсь в туалет, запираюсь на задвижку и, едва дыша, подхожу к зеркалу, местами заляпанному мыльными разводами. Там отражаюсь не я, а нечто несчастное, растрепанное с глазищами на пол-лица и дрожащими губами.