Не надо преувеличивать!

Серый «Тундербирд» выскочил на аллею, тормоза коротко скрипнули, когда он остановился перед отелем. Быстрыми, необычайно упругими шагами Милика, в сопровождении двух мужчин в темных костюмах с кейсами в руках, направлялась к машине. Шофер вытянулся, чтобы открыть дверцу… это был Цинтой! Один из мужчин остановился у крыла машины, открыл портфель и вложил туда что-то, что, конечно, было пистолетом с длинным стволом и, разумеется, беззвучным. Затем поспешно оглянулся и нырнул в машину.

«Тундербирд» взял с места под стрекот автомата, который снова начал полосовать воздух. Примерно через сто метров автомобиль замедлил ход, владелец пистолета высунулся в окно и крикнул:

— А его ты какого черта притащила?

В конце аллеи появился Джелу.

— Только все запутает… Он не сейчас должен был нас поймать!

— Это не я, он сам пришел, — искреннее разочарованная, извинялась Олимпия.

— Послушай, либо руководи делом, как следует, либо брось все к черту!.. Уж эти мне дилетанты!.. — послышался на прощание сердитый голос, и машина исчезла…

— А как все здорово получалось! — вздохнула Олимпия. — Жаль!

— Ну как, купила что-нибудь? — бросил Джелу, усаживаясь.

— Ты ничего не заметил? — вопросила она.

— Нет. А надо было что-то заметить? Мимо меня проехал «Фиат».

— Тундербирд!

— Ты учишь меня различать марки машин?! Ну и что?

— Это все, что ты увидел?

— Да, золотце мое. Что это с тобой?

— Я тебе расскажу такое… со стула свалишься! Супруги Цинтой 15 минут тому назад спустились по аллее и вошли в отель. А несколько секунд тому назад проехали мимо тебя в этой машине, Фиат — «Тундербирд», вместе с двумя типами из отеля. А ты их и не заметил!

Она оставила ему несколько секунд на размышление.

— Ты не видишь в этом ничего странного?

— Нет, пока нет. Что здесь особенного? Приехал человек на машине, забрал двух приятелей и уехал.

— Послушай, хочешь, я скажу тебе, что, по-моему, произошло? Ты поразишься.

— Ну нет, этого я не хочу, Олимпия! Поехали, у нас дел по горло, — сказал он, поднимаясь.

Снова послышалась очередь из автомата. Джелу остановился и, взяв Олимпию за плечи, слегка подтолкнул ее к двери, выходившей на террасу.

— Игральные автоматы. Не хочешь ли пострелять в цель из пулемета? Это забавно.

— Нет, с меня хватит, я уже наслушалась.

— Все ясно. Ни тебе «Кабошар», ни «Антилоп»… Мадам раздражена! Ну, тогда делать нечего. Садись в машину! Кстати, когда он хотел ее избить?

— Кто?

— Петреску.

— Кого?

— Эту блондинку!

— Нет, ты потрясающий человек! Я мучаюсь, пытаясь разрешить загадку, а он… Только и думает, что о картинках из «Плей боя».

— Так когда, Олимпия?!

— Я думаю… Да, за день до того, как его убили. Впрочем, я отнюдь не уверена, что он собирался ее избить… Странно. Сегодня, когда я ее вновь увидела и вспомнила ту сцену, мне показалось, что он кинулся, намереваясь избить ее. Она сидела под навесом и… Джелу, ведь ты прочел всю эту сцену!

— С кем она еще говорила?

— Со всеми мужчинами. На пляже все вертелись вокруг нее, даже Панделе и молчальник Барбу. Потом Мирча проводил ее до машины, и я ее больше не видела… А что?

— Просто интересно. Очень уж она красивая! Не говори во дворе, что видела ее в Нептуне.

— Хорошо, Джелу, лапонька, если ты думаешь, что она сделает тебя счастливым… Хотя это не твой тип, тебе нужна женщина умная, культурная… Смотри, те, в голубой машине, подают тебе знаки.

— Ох, черт побери!.. Я ведь сказал тебе, чтоб ты не болтала, когда я за рулем! Есть у тебя деньги на штраф?

— Ты шутишь! Разве это не наши люди?

ГЛАВА IX

«В которой некая дама пускается в рассуждения на свою излюбленную тему; и в которой этой даме поручается задание весьма важного и деликатного свойства»

Разумеется, я уплатил этот несчастный штраф.

— Поставь их на место! — предложила мне сначала Олимпия. — Предъяви удостоверение и скажи, что ты выполняешь сверхсрочное задание.

— Не болтай глупостей!

Увидев, что убедить меня невозможно, она тут же сочинила и рассказала автоинспекторам совершенно фантастическую историю, в которой я был то отцом, спешащим к своему только что оперированному сыну, то несчастным, который не приносит домой ни копейки, и штраф придется уплатить ей, из денег, собранных по копейке для моей престарелой матери… — так что сержант, с которым я обменялся бумагами, протянув ему сотенную бумажку и получив взамен инструкцию о нарушениях правил уличного движения, с бесконечным сочувствием в голосе прошептал:

— Нет, я, пожалуй, останусь холостяком… Держитесь!

— Не вышло, так не вышло, ничего не поделаешь, — заявила она, бодро поглядывая в зеркало заднего вида и поправляя свои кудряшки, в то время как Констанца принимала нас обычным гамом и суетой жарких летних дней.