Не названа цена

Она размышляла о том, что к шпионке архимага стоит приглядеться и попытаться узнать, что за игру она ведёт. В целом, к самой работе Илии у Юлании не было претензий, и она во всём была согласна с данной Леоном характеристикой; но Юлания совершенно не верила, что Лийр мог послать к ней своих людей, не проинструктировав их и не обозначив какие-то дополнительные задачи.

Илия и на первый, и на второй взгляд казалась человеком простодушным, и госпожа Юлания полагала, что есть шанс вывести её на откровенный разговор и по косвенным приметам и оговоркам понять, что замышляет архимаг.

С учётом того, в какие дебри ушло расследование кражи артефакта, Юлания небезосновательно полагала, что со стороны архимага имеет место подстава, и что посланные им девицы должны иметь насчёт этой подставы какие-то инструкции.

— Леон, конечно, весьма педантичен и требователен в плане выполнения различные инструкций, — дружелюбно завела свою речь Юлания, подавая Илии чашку, — но, право, не думаю, что он желал вас задеть, — попыталась она опосредованно выяснить причины расстройства девушки.

Смущённо поблагодарив за чай, Илия порывисто согласилась:

— Нет-нет, что вы! Леон — прекрасный наставник… — на этой фразе она сделалась совершенно пунцовой, вспомнив только что выписанную справку.

Пригубив своего чаю, Юлания задумалась, чем вызвано такое смущение, и сухо уточнила:

— Если вы полагаете, что он переступает границы служебных отношений…

От расстройства Илия чуть не выронила полную чашку. Поспешно поставив её на стол и сжав дрожащие пальцы, она кинулась на защиту наставника:

— Ну что вы! Он всегда безупречно профессионален! — горячо заверила она.

Осознав, что из-за её слёз и смущения начальница делает катастрофически неверные выводы о том, что произошло за дверями кабинета Леона, Илия поняла, что придётся признаваться. Она никогда, никогда, ни за что бы не призналась перед госпожой Юланией в своей выходке — в страхе испортить благоприятное впечатление о себе и потерять её расположение — но ещё страшнее ей теперь казалось, что из-за неё начальница невесть что напридумывает про Леона.

— Это я ужасно неудачно подшутила над ним, — пряча лицо за чашкой, тихо сказала она, боясь взглянуть на собеседницу и увидеть в её лице осуждение и возмущение.

Леон так много делает для неё! Высшей формой неблагодарности было бы над ним подшучивать — вот зачем, зачем она это сделала?!

На несколько секунд воцарилось молчание, затем Юлания спокойно отметила:

— Что ж, стажёрам свойственно желать подшутить над своими наставниками.

Только из-за того, что Илия отчаянно прислушивалась к её тону в попытках услышать в нём осуждение, она заметила в этих слова лёгкую нотку огорчения. И, хотя огорчение это, кажется, не было направлено на неё лично и не содержало в себе разочарования, сердце Илии всё равно тоскливо заныло.

Госпожа Юлания задумчиво провела пальцем по кромке своей чашки. То, что она видела перед собой, никак не сходилось с её представлениями о засланке от архимага.

«Возможно, у него в самом деле просто не нашлось иного поискового мага?» — задумалась она.

— Разве вы не шутили над своими наставниками в резиденции? — попыталась перевести тему Юлания, чтобы узнать больше о характере собеседницы.

— Нет, я никогда!.. — с подкупающей искренностью в голосе заверила Илия.

Ей, конечно, никогда и в голову не приходило ничего подобного!

И тем ужаснее ей теперь казался нынешний проступок.

— Ну, — наклоняясь за печеньем, с дружелюбной улыбкой попыталась успокоить её госпожа Юлания, — Леон не впервые сталкивается с дурацкими шутками стажёров, так что не думаю, что вы могли всерьёз его задеть.

Илия, как раз делавшая глоток чая, поперхнулась. Из глаз её снова было брызнули слёзы, которые она поспешно стёрла.

У неё были все основания предполагать, что ни один другой стажёр не мог подшутить над Леоном так жестоко, как она, поэтому вместо того, чтобы утешиться, она, напротив, стала воспринимать ситуацию ещё более катастрофично. Мысль о том, что она нечаянно причинила боль такому хорошему человеку, который так добр к ней и так много для неё сделал, ранила её до глубины души.

Юлания, чем дальше, тем меньше понимала. Эмоции Илии казались слишком яркими и гипертрофированными — ни одна опытная лицемерка не стала бы так переигрывать.

— Мне всё же кажется, что вы преувеличиваете проблему, — мягко отметила Юлания. — Леон человек сдержанный, к тому же, он наверняка поймёт, как вы сами огорчены вашим поступком. Уверена, что он примет ваши извинения, и инцидент на этом будет исчерпан.

Илия грустно кивнула и согласилась. У неё не были ни малейшего желания посвящать начальницу в суть своей шутки и объяснять, почему этот инцидент нельзя просто так посчитать исчерпанным.

Поскольку разговор этот заставил Юланию сомневаться в шпионской миссии Илии, она решила аккуратно перевести тему, чтобы разузнать больше подробностей и продолжить наблюдение за девушкой, которая, кажется, и вообще не умела чего-то играть и скрывать свои истинные эмоции.