Не названа цена

Глава пятая

Илия чувствовала себя взволнованно и возбуждённо; впервые она выбиралась на культурное мероприятие не в компании отца или брата. Ей казалось, что сегодняшний вечер становится для неё первым шагом в новую взрослую жизнь: она стала ходить на светские мероприятия не как дочь своего отца, а как сотрудница Следственного управления!

Далёкие звёзды, Леон так и представлял её своим знакомым!

— Наша новая сотрудница, Илия, — отрекомендовал её он, сперва представив ей какого-то своего приятеля. — Будущий следователь и гроза всего преступного мира! — с улыбкой добавил он.

Приятель изъявил восторг пред тем, что столь очаровательная леди ещё и так опасна.

Илии казалось, что это, определённо, лучший вечер в её жизни! И, возможно, все её новые знакомые сперва и думали, что она просто пустоголовая спутница старшего следователя, но Леон всегда представлял её так чётко, и не скупился на комплименты её уму, что, кажется, первое впечатление о ней формировалось наилучшим образом! И даже проклятые розовые волосы совсем его не портили!

«Как это удивительно, как удивительно, как удивительно!» — скоро и радостно билось её сердце. Леон говорил о ней так, словно она уже успела пройти обучение и блестяще сдать экзамены — словно он ни на секунду не сомневался в том, что именно так оно и будет, и что она непременно станет следователем. Такое доверие с его стороны окрыляло Илию; ей верилось, что, действительно, она сможет покорить любые высоты и показать себя с лучшей стороны!

— Илия! — вдруг ворвался в её радость знакомый голос.

Она обернулась и увидела дочь одной из маминых подруг — они часто пересекались, и были не то чтобы дружны, но, во всяком случае, симпатизировали друг другу.

— Неужто выбралась наконец из своих книжек? Поверить не могу! — весело рассмеялась весьма обаятельная девушка, обдавая Илию каскадом радостных улыбок. — Так на тебя не похоже! — прежде, чем Илия успела что-то ответить, продолжила, окинув одобрительным взглядом её наряд: — Но ты сегодня тут всех затмишь! Впрочем, — тут же перебила она саму себя, заметив Леона, — кажется, ни у кого уже нет шансов? Ну, представь мне своего кавалера, наконец! — с показным недовольством потребовала она, улыбаясь и ему.

Илия покраснела от того, что подружка не так поняла характер их отношений.

— Старший следователь Леон, мой наставник! — гордо отрекомендовала она и пояснила, чтобы уж точно избежать любой двусмысленности: — Мы тут от Следственного управления!

— О! — восхитилась чему-то болтливая подружка, но прежде, чем она успела разразиться очередной взволнованной тирадой, Илия стала и её саму представлять Леону.

Тот весьма сухо признал, что ему весьма приятно, и в разговор не вовлёкся. Увлечённая же беседой Илия не заметила, что настроение его резко испортилось: он заметил, что она не хотела, чтобы знакомые приняли его за её ухажёра, и это принесло ему большое огорчение. Ему казалось, что в своих обходных путях ухаживания он достиг успеха, и что Илия совсем не против его ухаживания принять. Однако сейчас её поведение ярко демонстрировало то, что она даже думать не желает о таком развитии их отношений.

Скверное настроение Леона не улучшил даже концерт. Сегодня играли скрипка, альт, виолончель и кларнет, и играли прекрасно — но ушедший в свои мысли Леон почти их не слушал. Он целиком ушёл в осмысление того факта, что, видимо, слишком самонадеянно с его стороны было думать, будто Илия может его полюбить, и что он, должен быть, слишком скучный и заурядный человек, чтобы суметь вызвать у неё живые чувства.

Сама Илия, хоть и нашла музыку прелестной, в душе полагала, что композиции могли бы быть и покороче, а сам концерт — не таким длинным. Конечно, мелодии были очень красивыми, и эмоциональными, и музыканты играли замечательно, — но всё же это всё было слишком затянутым.

Она осторожно, краем глаза, попыталась посмотреть на Леона, пытаясь понять, что думает о музыке он; он, погружённый в свои мысли, сидел с видом столь сосредоточенным и суровым, что, казалось, он весь растворился в мелодии.

Обнаружив его столь увлечённым, Илия тут же смутилась, и ей стало ужасно стыдно, что она находит концерт затянувшимся и скучным. Она начала горестно думать, что, должно быть, ничего не смыслит в музыке, что она слишком глупа и ограничена, чтобы проникнуться ею по-настоящему — в отличие от Леона, который так тонко чувствует прекрасное!

Вершина, на которой в её воображении находился Леон, ещё приподнялась: теперь он стал в её глазах ещё и человеком, который глубоко разбирается в искусстве.

Сама Илия в искусстве не разбиралась совсем, и могла лишь наивно давать оценку «красиво или нет». Музыка, которую они слушали сейчас, определённо, была красивой; но сказать о ней что-то ещё она в жизни бы не смогла.

Некоторое время Илия боролась с собой. Больше всего ей теперь хотелось сделать вид, что она прекрасно всё поняла, и что она большой ценитель музыки, который умеет разбираться во всех нюансах. Она очень боялась, что, если Леон поймёт, что она не разбирается, то разочаруется в ней.