Читаем Не отрекаюсь… полностью

По-моему, время теряют, только думая, что выигрывают его. Как в дурацкой игре на ярмарках, когда надо бежать по дорожке, которая движется в обратную сторону. Вот когда пытаешься бежать в обратную сторону, чтобы выиграть время, спотыкаешься, цепляешься за перила и, в конце концов, падаешь. Единственное, о чем я жалею, – что мне не хватит времени прочесть все книги, которые хочется прочесть. Но когда я смотрю на плывущие облака или делаю глупости – которые глупостями вовсе не считаю, – я не теряю время, потому что вижу, как оно проходит.

Главное – ощущать его не как летящую стрелу, но как вечный подарок.

Время, одиночество…

Вот тоже большая роскошь в наши дни – одиночество. Откуда ему взяться: работа – семья, семья – работа… У меня есть друзья, женатые мужчины и замужние женщины, которые мне говорили: «Пробки? Если бы ты знала, как в них спокойно. Единственный момент в жизни, когда можно побыть одному». Да, в пробках они недосягаемы, они наконец-то одни, наконец-то свободны (бампер к бамперу) на целый час!

Это одиночество мужчин. А женщины?

Есть женщины, которые жалуются на одиночество… те, у кого в голове пусто. Я вот ему научилась и ценю его. Часто бывает, что в компании друзей я чувствую себя по-настоящему одинокой. Это одиночество я тоже люблю. Иной раз не сыщешь более уединенного места, чем ночное заведение. А бывало, мне вдруг хотелось пожить одной, независимо, самостоятельно, дать себе время «взять себя в руки», увидеть незнакомые лица. Просто посмотреть, погулять, попутешествовать, прожить недельку в маленьком и скучном городке в Бельгии или поехать в Индию, в Тибет, в Россию; оторваться от слишком привычного.

Вы можете это сделать…

Время от времени одиночество необходимо, но я не забываю, что сказал Стендаль: «Одиночество дает все, кроме характера». И я не путаю вечерок в одиночестве, за чашкой чая и с хорошими пластинками, с настоящим одиночеством. Тем, которое всем знакомо, от которого не уйти и которое отнюдь не роскошь. Мы рождаемся одни и умираем одни. А в промежутке пытаемся быть не слишком одинокими. Я глубоко убеждена, что все мы в душе одиноки и от этого глубоко несчастны.

Неужели все об этом думают?

Мы пытаемся думать об этом как можно меньше и чем-то заполнять одиночество. Прежде всего любовью, о, эта докука! Из всех чувств, которые для меня желательны – любовь, восхищение, уважение, почтение, – дороже всего любовь.

Что это такое – любовь?

Обычно то, что зовут любовью, – это чувство эгоистическое, чрезмерное, желание обладать целиком и полностью. Но это совсем иное, это постоянная нежность, отрада, потребность в ком-то.

Можно очень сильно кого-то любить, а потом любовь превращается в дружбу, а дружба продолжается любовью.

В общем, это мирное чувство.

Нет, чаще всего любовь – это война. Битва, в которой каждый хочет завладеть другим. Это ревность, собственничество, обладание, даже, на первый взгляд, в самых великодушных ее проявлениях. И, как во всякой битве, в ней бывают жертвы. Всегда кто-то один любит больше, кто-то один страдает, а другой страдает, заставляя страдать. К счастью, роли могут меняться. Но есть какая-то нежность, благодаря которой мы принимаем человека, – это одновременно и доверие, и деликатность. Беда в том, что люди всегда стремятся выиграть в одной игре, проигрывая в другой. Мало кто доволен своим материальным положением или своей жизнью. Вот они и пытаются отыграться на других в любви, желая хотя бы тут оказаться в выигрыше. А выигрывать-то и нечего. Мы выигрываем, когда отдаем, когда предоставляем жизни идти своим чередом. И потом, есть такой фокус в любовных отношениях: дать партнеру видимость свободы, чтобы он задался вопросом, вправду ли его любят. Мне это очень нравится. И есть еще естественный ход мысли: ведь если кто-то с вами живет, с вами спит, с вами, главное, смеется, значит, он вас любит; с какой стати думать, что он пойдет на сторону? Это логично, не правда ли?

А есть ли в человеческих отношениях логика?

Иметь с кем-то человеческие отношения – значит быть с ним на равных, говорить с ним доверительно помимо любви; и это тоже называется дружбой. Любовь без дружбы – это ужасно. Если человек влюблен лишь в собственное отражение в глазах другого – все пойдет наперекосяк. Если любишь кого-то, любишь и его счастье. Когда любишь человека, который любит тебя, это предполагает и обязанности, и права – но прежде всего обязанности. Надо делать все, чтобы люди, которых вы любите, были счастливы, как счастливы вы.

Такое представление о любви было у вас всегда?

Перейти на страницу:

Все книги серии Эссе [Саган]

Не отрекаюсь…
Не отрекаюсь…

С чем у вас ассоциируется Франция? Несомненно, большинство людей в первую очередь назовут книги Франсуазы Саган. Ими зачитывались во все времена, на них выросло несколько поколений. Сегодня они нисколько не устарели, потому что истории любви, истории людей, переживающих подлинные чувства, устареть не могут. Франсуаза была личностью неординарной – о ней писали и «желтые» издания, и серьезные биографы. Многие пытались разгадать причины ее бешеной популярности, но никому это не удалось, потому что настоящую Франсуазу – такую, какой мы ее видим в этой книге, – знала только она сама. «Я не отрекаюсь ни от чего. Мой образ, моя легенда – в них нет никакой фальши. Я люблю делать глупости, пить, быстро ездить. Но я люблю еще многое другое, что ничуть не хуже виски и машин, например музыку и литературу… Писать надо инстинктивно, как живешь, как дышишь, не стремясь к смелости и «новизне» любой ценой». Великая Франсуаза никогда не изменяла себе, никогда не жалела о том, что сделала, и никогда не зависела от чужого мнения. Возможно, поэтому она и стала кумиром миллионов людей во всем мире.

Франсуаза Саган

Публицистика

Похожие книги

Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное