Не по чину

– Обу-у-учены? Девки? – гоготнул тот же парень, который первый спросил про «невест». – Да чему их учить-то?

– А кому дуры неграмотные надобны? – в свою очередь удивился Мишка и кивнул в ту сторону, где расположилась «женская половина». – На пир ее приведешь, а она ляпнет при княгине такое, что потом не расхлебаешь. Или слова не сможет умного вставить, на вопрос ответить. У нас в Ратном неграмотных даже замуж не берут, а умение женщины с оружием обращаться, если нужда придет, сам князь сегодня оценил. Вон как боярина Кручину за его жену чествовал.

– Что, съел, Копоть? – хохотнул кто-то. – Слушай, что малой говорит: недаром он в свои годы – сотник, а тебе и десятником не стать…

– Чего?! – Копоть рванулся в сторону насмешника, забыв про Мишку, и тут же получил по уху, но успел врезать своему противнику в зубы. Завязалась короткая потасовка, но соседи тут же навалились, разнимая драчунов. Судя по всему, пир переходил из официальной стадии в неофициальную – отчетно-выборное собрание плавно перетекало в сельскую вечеринку.

– Ну началось… – фыркнул на ухо Жирята, подтверждая Мишкины предположения. – Копоть, как выпьет, так без драки не обходится. Рода знатного, а сам… Ладно, пойдем, тут еще отроки есть – познакомлю…

«Ага, не забыть матери сказать: будут за Копотя кого сватать – на фиг. Нам такие дурни в родню не нужны…»

Знакомство с Жирятой и впрямь оказалось удачным – тот не увидел в Мишке соперника собственным интересам. Они с отцом были слишком близки к князю, чтобы появление и возвышение Лисовинов что-то могло изменить в этих раскладах, да и интересы их с интересами воеводы Погорынского никак не пересекались. Даже, как выяснилось на пиру, внезапное появление «из глубины болот» боярина Кирилла Лисовина невольно пошло на пользу Иванко Захарьичу: то, что бывший тысяцкий из местных не поддержал поход Корнея, стало поводом (и, видимо, долгожданным) для его смещения и назначения на хлопотную, но тем не менее почетную должность княжеского ближника.

Внутреннее противостояние между дружиной Вячеслава, пришедшей с ним из Киева, и местными боярами, надо думать, существовало давно. И тут выскочка Лисовин скорее играл на руку киевским. То, как это отразится потом на воеводе и его отношениях с местной элитой, волновать должно скорее самого Корнея, а не князя и его дружину, но пока что Мишка решил оставить разбор всех возможных минусов на потом и воспользоваться плюсами такого положения. А они заключались в том, что при помощи Жиряты удалось завязать знакомство с ровесниками – сыновьями дружинников и местных бояр из ближних к князю, причем обошлось без необходимой в мальчишеском обществе первой драки.

Не то чтобы он не был готов при необходимости подраться всерьез, но, во-первых, таким образом отмечаться при первом появлении на пиру у князя ему, по сути выскочке, не стоило, а во-вторых, и многие отроки уже повоевали всерьез, и он сам вполне мог за себя постоять, так что дело могло закончиться серьезными травмами. А потому не могло не радовать, что обошлись пробой сил, почти ритуальной: с переменным успехом и поборолись, и на кулачках побились, и даже на мечах силы попробовали, и в результате остались друг другом вполне довольны. Заодно и информацией о том, кто есть кто среди княжьих ближников, поделились с новичком, той ее частью, которую знали мальчишки, разумеется.

Впрочем, разговоры на пиру случались самые разные – и не только с ровесниками. В какой-то момент, когда Мишка остался без своего нового приятеля, которого отозвал отец, к нему подсел незнакомый и уже хмельной боярин.

– Здрав будь, сотник! – подмигнул он Мишке, поднимая кубок. Пришлось ответить на приветствие и тоже отхлебнуть вина.

– А я тебя помню! Весной ты лихо стрелял! Целы у тебя еще те стрелялки? Занятные игрушки. Я бы такую купил – внуку старшему, он как раз в возраст входит, а рука для лука еще слабая.

– Самострелами и воюем, – улыбнулся Мишка. – Для луков и у нас силенок пока маловато, а что игрушка… Те, кто от наших игрушек болты отведали, своих внуков уже не увидят. Потому и продать не могу, разве только на заказ сделать. Но об этом с дедом и кузнецом нашим говорить надобно.

– Съел, Волын?! – загоготал уже порядком подвыпивший приятель неизвестного гостя, подсевший следом за ним. – Говорил я тебе… – И заткнулся, видимо, от пинка под столом.

– А многие ли ваших болтов отведали? – прищурился Волын. – Ты-то сам только на ляхов хаживал, или еще случались походы?

– Да так, случалось… – Мишка насторожился и уже внимательнее глянул на своего собеседника. А тот указал на кубок с вином, который не спешил опустошать его молодой собеседник:

– Чего не пьешь?

– Так выпил уже. – Мишка демонстративно пригубил из своего кубка. – Мне по молодости лет простительно, да и нельзя много пить пока. Вот в силу войду, тогда…

– Дед, что ли, не дозволяет? – насмешливо скривил губы Волын. – Так ты теперь сотник. Отчет давать никому не обязан.