Не прикасайся!

 Но нет. Я действительно еду в машине, ветер через приоткрытое окно развевает волосы. Из-за нервов я не могу спокойно сидеть и дергаю ногой в нетерпении.

 - Макс, там телефон не зарядился?

 - Не волнуйся, зарядим его в самолете.

 - Александр Олегович будет волноваться. Я сбежала с шоу и пропала.

 - Десять процентов. Ты успеешь ему написать.

 Я стараюсь делать это быстро, но из-за паники промахиваюсь мимо клавиш. Короткое сообщение «Лечу на операцию. Прости за шоу». Потом телефон отправляется обратно на зарядку. Мне хочется, чтобы Саша перезвонил, хочется услышать его голос, но, наверное, шоу еще не закончилось.

 Макс помогает мне выйти, и мы спешим к бизнес-входу в аэропорт. При нас нет никаких вещей, кроме папки с документами, так что все процедуры безопасности пройдут быстро, и уже через час я буду на пути к последнему шансу вырваться из удушающей слепоты. Хотя бы ненадолго… хотя бы на немного.

 - Стой! – прошу я Макса, потому что от волнения меня почти выворачивает.

 Надо успокоиться. Глубоко дышать и привести себя в чувства.

 Слишком много эмоций: разговор с Гавриловой, позор на шоу, падение, известие о доноре и суматошная поездка в аэропорт. Нервная система не справляется, сердце стучит, кажется, со скоростью двести ударов в минуту.

 - Насть? – в голосе Макса обеспокоенность. – Может, позвоним Борису Васильевичу и попросим перенести вылет? Сходишь к врачу…

 - Я в порядке. Мне нужно пару минут. Мне очень страшно, Макс.

 Охранник делает то, чего я меньше всего ожидаю: ободряюще сжимает мою руку.

 - Не нужно бояться. Самое худшее, что может случиться – операция не поможет, но ты же слышала врача? У тебя неплохие шансы. Нужно попробовать.

 - Да. Да. Я знаю. Боже, меня сейчас стошнит…

 - Тише. Иди сюда, присядь.

 Он помогает мне облокотиться на небольшую металлическую изгородь. Я до боли сжимаю ее пальцами.

 - Легче?

 - Да. Все хорошо. Сейчас.

 Тошнота отступает, и хоть пульс все еще зашкаливает, легкий ветерок приводит меня в чувство. И в тот же миг я слышу свое имя. Первая мысль: кто-то зовет совершенно другую Настю, но голос приближается.

 - Это тот парень, - поясняет Макс, - Никита.

 - Как он узнал, где я? Черт, только его мне не хватало!

 Я нервно смеюсь, когда и сама узнаю в голосе знакомые нотки.

 - Никита? Что ты здесь делаешь?

 - Я был у тебя дома, твой отец сказал, что ты уехала в аэропорт. Надеялся, что успею.

 - Никит, у меня нет времени…

 - Насть, дай мне две минуты. Пожалуйста.

 - Хорошо. Говори.

 Если это очередной упрек или издевка, я, наверное, не выдержу. Слишком много провалов для одного дня.

 - Я хотел извиниться перед тобой за видео. За то, что слил его в сеть. Я не хотел ничего плохого, я был дураком. Влюбился в тебя и решил, что все должны увидеть, как ты умеешь кататься. Я знаю, что это было непорядочно по отношению к тебе, что я не имел права. Ты мне нравишься, Насть, я…

 - Никита, - прерываю его, - я не злюсь. Ты действительно сделал мне добро. Я стала чувствовать себя… не знаю, нужной или даже интересной. Стала снова вести инстаграм. Готовиться к шоу. За это тебе спасибо.

 - Ты с ним, да?

 Я нервно оглядываюсь в сторону Макса, и Никита поясняет:

 - Он отошел. Не слушает.

 - Давай не будем обсуждать мои отношения. Мне сейчас не до этого.

 Но вместо того чтобы отпустить меня к самолету, Никита берет меня за руку.

 - Насть… просто скажи, ты его любишь? У меня нет шансов, да?

 - Люблю, - выдыхаю я. – Прости.

Люблю с пятнадцати лет, не могу выбросить Александра Крестовского из головы. Нет ни дня, когда я бы не думала о нем, когда в голове не возникали бы идиотские сценки из нереальной жизни, в последние месяцы ставшие буднями. Он не только мой первый мужчина, он единственный и я не знаю, что будет в будущем, но сейчас больше всего на свете хочу, чтобы он им и остался.

  Для Никиты нет места ни в мыслях, ни в сердце.

 - Прости, - повторяю я.

Испуганной птицей в душу врывается мысль: а если после сегодняшнего шоу Саша больше на меня не посмотрит? Он любит сильных девушек, он всю жизнь работает со спортсменками, характеры которых называют чемпионскими.

Я снова чувствую, как внутренности скручивает спазм страха, смешанного с тошнотой и морщусь.

 - Насть? Ты в порядке?

 - Да, я… мне жарко и голова кружится. Это нервное.

 - Я сейчас сбегаю и куплю тебе воды.

 - Не надо, в бизнес-зале есть…

 - Эй! Максим, да? Постой с ней, не отходи, я сбегаю за водой.

Я пытаюсь возразить, но едва не падаю, наступив на острый камень, и Макс подхватывает меня под руку. Медленно мы идем в здание аэропорта, и мне хочется плакать! Неужели сейчас из-за какого-нибудь падения давления я не смогу улететь на операцию, которая спасет мое зрение?

Как раз в тот момент, когда спасительная прохлада аэропорта радушно принимает меня в свои объятия, возвращается Никита. К моим губам прижимается бутылка с водой. Я жадно пью, буквально ощущая, как с каждым новым глотком становится легче. И вскоре уже могу дышать и стоять без поддержки.

 - Лучше? Может, позовем врача? – спрашивает Никита.

 - Нет. Я лечу, все хорошо. Это просто нервы. Никит, прости, нам пора.

 - Хорошо.

 - Хорошо.