Не про бег

Отстаю от моего плана. Впереди стена из спин и локтей. Дорожки в Гринвиче узкие. Торможу, ищу просвет между бегунами, втискиваюсь туда. Несколько быстрых шагов – и опять спины. Кто все эти люди? Попасть на старт Лондонского марафона можно через рулетку. Сразу после финиша открывается регистрация на следующий забег. 386 тысяч заявок, 17 тысяч мест. Примерно такой конкурс в МГИМО на бюджетное отделение. В любви мне повезло, поэтому от лотереи я ничего не ожидал. Можно приехать в Лондон туристом. Монополией на эту калитку обладает интернет-клуб любителей бега. Стоимость тура вместе с гостиницей около ста тысяч рублей, но все места проданы на пару лет вперед.

Между мной и Костей Бунтовым несколько сантиметров. Костя улыбается, воздух подхватывает щеки, улыбка становится еще шире, солнце отражается в очках. Я тянусь рукой, воздух цепляется за пальцы, пытается меня развернуть. Я опираюсь на поток спиной и касаюсь его руки. Высотомер нежно пищит в ухо. Шуршание купола, легкий хлопок ткани – и тишина.

По потолку палаты ползает муха. Здесь дренаж, там дренаж. Очень больно. Даже думать больно. Парашют превратился в скомканную тряпку за несколько метров от земли. Все, сейчас свет погаснет и кино кончится. Задача была разогнать парашют и красиво лететь вдоль земли: одна нога сзади, одна впереди. Так Костя и врезался, одной пяткой и одним коленом. После удара ноги вылетели вперед и колыхались прямо перед лицом, как на ветру. Операция шла шесть часов. Взрывной компрессионный перелом третьего поясничного позвонка с компрессией спинного мозга. Осколки позвоночника влетели прямо в нервную ткань. Внутри там – как тоненькие телефонные провода, только все проволочки одного цвета и ни фига не промаркированы. Часть проводов порвана, ходить Костя не может ни по-большому, ни по-маленькому, ни ногами: «В следующий раз, когда я захочу пожаловаться на жизнь, мне обязательно нужно вспомнить эту палату с ползающей по потолку мухой».

На Лондонский марафон можно попасть, собрав деньги в благотворительный фонд. Две тысячи фунтов. Российских фондов в списке нет. Пишу десяток писем в организации, занимающиеся проблемами спинного мозга, рассказываю историю Кости. Пришло два ответа. Оба на полтора листа, и оба с вежливым отказом.

10 км. 39:28, пульс 162, 3:58 мин/км

Не бежится. Ощущение такое, будто из воздуха выкачали кислород. Слишком плотная толпа, слишком часто дышат конкуренты. Надо бы чуть-чуть добавить, но оставшиеся тридцать два километра пугают. Я обещал себе пробежать все шесть мейджоров быстрее трех часов. Этому результату пока ничего не угрожает. Если собраться с силами и добавить, еще можно побороться за личный рекорд. Но если попытка будет неудачной, то можно не успеть и за три часа. Профессионалы рискуют и сходят. Любители не сходят.

Один из взятых на борт «Катти Сарк» в Шанхае безбилетных пассажиров оказался кузнецом, второй – корабельным плотником. На палубе разожгли жаровню, нужно было выковать новые крючья, которыми руль крепится к ахтерштевню. Помогал безбилетникам сын капитана. Волна наклонила судно, импровизированная кузня двинулась по мокрой палубе к борту, сын капитана попытался остановить ее… и перевернул на себя раскаленные угли.

Капитану Мьюди решение остаться в гонке давалось проще, чем марафонцам. Общественный транспорт Лондона в день марафона перевозит бегунов бесплатно, а посредине Индийского океана общественного транспорта в те времена не было.

Безбилетный кузнец вытащил сына капитана из-под перевернутой жаровни. Работу продолжили. Один с обожженными руками, другой с волдырями на груди. Когда «Катти Сарк», хромая, входила в Темзу, экипаж «Фермопил» уже неделю праздновал победу.

Я увидел мачты «Катти Сарк», стоящей в сухом доке в самом центре Гринвича. Трасса марафона поворачивает, огибает клипер вдоль правого борта, разворачивается перед форштевнем и вдоль левого борта уходит обратно в город. Я выжимаю из себя последние силы, пытаясь поддерживать темп 3:55. Организаторы особенно просили зрителей не приходить сюда. Но именно на этот пятачок прибывают тысячи человек – больше, чем на всю дистанцию Московского марафона. Под крики толпы я вспоминаю самые яркие из своих тренировок. И не могу вспомнить. Были не очень длинные длительные, не очень сложные интервалы. Было все, что нужно настоящему марафонцу. Но ничего особенного. Полгода тяжелой работы без подвигов. Я откладывал их. Откладывал на этот момент. Мучил семью, партнеров, своих сотрудников, чтобы совершить подвиг здесь, в Лондоне. А здесь уже +23 и бегуны выкачали своими легкими весь кислород. «Катти Сарк» не была самой быстрой, она приходила из Лондона в Мельбурн на десять дней позже «Фермопил», в Лондон из Шанхая – на неделю позже «Фермопил». Но «Катти Сарк» не сошла с дистанции. Теперь она здесь, в центре Лондона, на вечной стоянке.