Не про бег

Ущелье Фермопилы – это реванш персов. Греки победили при Марафоне, персы собрали двухсоттысячную армию и направились на Афины. Шансов у них не было. Огромная армия персов не могла развернуться в узком ущелье. Но греков предали. Местный житель провел двадцать тысяч воинов по горной тропе в тыл защитников. Узнав о предательстве, войско отступило. На поле боя в ущелье Фермопилы остались триста спартанцев. «Давайте завтракать, – сказал их царь Леонид, – ибо ужинать мы будем в присподней». Клипер «Фермопилы» ходил до 1907 года и в присутствии королевы Португалии, перед строем боевых кораблей португальского военно-морского флота, под звуки похоронного марша был затоплен под Лиссабоном.

Давлю еще. Зрители тоже. Барабанные перепонки вибрируют, как перо на шляпке королевы. Осталось два варианта: погибнуть, как каждый из трехсот спартанцев под Фермопилами, или, хромая, добраться до финиша, как «Катти Сарк».

15 км. 59:42, пульс 163, 4:03 мин/км

Все, я путешественник. Можно исследовать пространство. Район Ротерит. «И, значит, не будет толка от веры в себя да в Бога. И, значит, остались только иллюзия и дорога»… Это не про марафонцев. В 1620 году отсюда, из порта Ротерит, в путь через океан на корабле с нежным названием «Майский цветок» отправились сто два пилигрима. На английском корабль называется романтично – Mayflower, а на русский переводится не очень романтично: «боярышник». За сто лет до отплытия в Америку из этого растения делали лекарство от поноса. За месяц пути один пассажир умер и один родился. Баланс – великая сила. Пилигримы высадились недалеко от финиша Бостонского марафона у мыса Код и основали у берегов Нового Света первую британскую колонию. «Голодны, полуодеты, глаза их полны заката, сердца их полны рассвета». Съедаю гель.

Каждый из моих марафонов – эксперимент на живых людях, попытка понять, что работает, а что нет. Большие объемы были, много интенсивных тренировок тоже, и ОФП была, пришла очередь питания. Я отказался от дешевых углеводов. Совсем перестал есть пищу, содержащую пшеницу в частности и глютен в общем. Идея состояла в том, чтобы заставить организм поработать, чтобы получить энергию. Тогда он начнет эффективнее производить калории из существующих продуктов и заодно подключит жировые механизмы. В одном круассане 30 граммов углеводов и 231 калория. Чтобы получить эту же энергию из риса, его нужно съесть 200 граммов. Вся человеческая история двигалась к тому, чтобы снизить стоимость одной получаемой человеком калории. Удобрения, селекция, гербициды, генная инженерия привели к тому, что энергия стала почти бесплатной. Вспомните своих родителей и дедов. В их жизни были периоды, когда они ели далеко не каждый день. А мы с вами не просто питаемся каждый день, но потребляем слишком много: калории стали доступны, а в движениях отпала необходимость. Пшеница нас обманула и пошла дальше в своих корыстных планах. Чтобы мы питались только ею, она подсадила нас на наркотики. Глютен распадается на фрагменты, и некоторые из них чрезвычайно похожи на морфин. Теперь мы едим не потому, что нам не хватает калорий, а потому, что нам пора принять дозу. Нет глютена – нет зависимости, есть свобода. Теперь можно питаться, как пилигримы: раз в несколько дней. Салаты, луковый суп, ризотто, паэлья, яблоки и… минус пять килограммов за три месяца. Кроме того, теперь не нужно метаться в поисках еды. Не успел поесть за четыре часа до тренировки – поем после. Я не знаю, как такая диета влияет на результаты. И никто не знает. В рамках доказательной медицины никто никогда не проводил долгосрочных двойных слепых плацебоконтролируемых исследований диет. Все диетические изыскания сводятся к поиску веры. Я язычник, мне несложно поверить в еще одного бога.

20 км. 1:20:07, пульс 166, 4:06 мин/км

Все, я турист. Даже на исследование пространства нет сил. Вбегаем на узкий Тауэрский мост. Я двигаюсь со скоростью потока, лишь изредка обгоняя какого-нибудь кандидата на подиум в возрастных группах, стартовавшего передо мной.

Проснулся утром, не спеша заварил себе кофе, добавил каплю молока и три крупинки сахара. Я не употребляю ни молочных продуктов, ни сахара, но от утреннего ритуала отказаться до сих пор не могу. Открываю страницу приложения, которое помогает собирать деньги на благотворительность: 1506 фунтов за несколько часов. Кофе остыл. Пять, семь, пятнадцать, два фунта. Сто сорок шесть человек перечислили деньги в первый день, половина из них анонимно. Я поставил кофе в микроволновку, включил ее и подошел к большому, в пол, окну на кухне. Интересно, эти люди поддержали меня или подопечных фонда, для которого я собирал деньги? Кофе снова остыл.