Не разлучайте нас

– А у тебя?

– У меня есть старшая сестра. – Теперь уже я молчу, потому что не знаю, стоит ли называть ее имя. – Бренна.

– На сколько лет она тебя старше?

– Что, прости? – Я удивленно поднимаю брови.

Прежде чем ответить, он делает глоток из стакана с водой:

– На сколько лет она тебя старше?

– А, где-то на два с половиной года. – Я улыбаюсь, вспомнив, как мы ненавидели друг друга подростками. Это было до того, как моя жизнь разделилась на две части. Первая – счастливая. Вторая – не очень. Но я надеюсь это исправить. – Она моя лучшая подруга.

– Хочет она того или нет? – дразнит Итан.

– Да, когда мы были маленькими, родители часто так говорили. Что, когда мы вырастем и все близкие умрут, останемся только мы. Но нам, конечно, не верилось, что однажды придется рассчитывать только друг на друга. В то время мы ссорились, и маму с папой это бесило.

– Больше не ссоритесь?

Я пожимаю плечами:

– Она действительно мой лучший друг. Я почти все ей рассказываю.

– И обо мне рассказала?

Заденет ли его, если я скажу правду?

– Нет, – признаюсь я мягко. – Не хотелось ей объяснять, как мы познакомились.

– Ты имеешь в виду неудачную кражу сумочки?

Я киваю.

– Не хочу ее беспокоить. Она… будет в шоке.

– Твоя сестра волнуется за тебя?

Правда вертится у меня на языке, и я борюсь с искушением все ему рассказать. Но не могу признаться во всем. Не сейчас. Он по-прежнему не знает моей фамилии. А я не знаю его. Не хочу раскрывать ему эту часть себя. Возможно, я вообще не хочу раскрываться, пока общаюсь с Итаном. Ведь уверена, долго это не продлится. Рано или поздно он все узнает и свалит. Должен по крайней мере. Я не сто`ю того, чтобы встречаться со мной. Мои беды такая тяжелая ноша, и я не жду, что кто-то решится разделить ее.

Но общение с человеком, который ничего не знает о моем прошлом, дает мне чувство свободы. Помогает не воспринимать себя лишь как ту девочку, которую похитили, держали в рабстве несколько дней и насиловали. Никаких жалостных взглядов. Никакого сомнения.

Мне непросто. Поэтому я живу как отшельник, и мне так тяжело вылезать из собственной раковины. Ни одна терапия на свете мне не поможет. Что сделано, то сделано. Я получила сполна. То, что отец годами отказывался говорить со мной о том, что произошло, тоже не помогло мне. Мы были сплоченной семьей, но со временем все расшаталось. Родители перестали быть мне поддержкой. Так длилось годами, пока не умер отец. Но даже сейчас нашу семью нельзя назвать идеальной.

Чаше всего я виню в этом всем себя. В том, что она распалась, что исчезло чувство обычной жизни, которого так не хватало мне, когда я вернулась. Я не просила себя похищать, но все равно чувствую за это ответственность.

Обвинить себя проще всего. Обвинить и всю жизнь идти по пути ненависти к себе.

– Иногда, – отвечаю я наконец равнодушным тоном. – Иногда я волнуюсь за нее. Так часто бывает у сестер. Мы присматриваем друг за другом.

– Должно быть, хорошо иметь того, на кого всегда можно положиться, – отвечает он завистливо. – Что бы ни случилось, она всегда будет рядом.

– Неплохо. – Мне хочется спросить, есть ли у него кто-то, на кого он может положиться, но я молчу. Это слишком личный, слишком навязчивый вопрос, а мы ведь едва знакомы.

– Так чем ты занимаешься? Работаешь? Или учишься? Чем занимаешься в свободное время? – Он отодвигает от себя тарелку, давая понять, что больше не голоден. От таких вопросов мой аппетит тоже куда-то испарился. Пока что мы только болтали о том о сем. Никаких личных вопросов, ничего интимного. Как раз так, как я люблю.

Но теперь он хочет знать больше, наверное, это естественно. Пожалуй, не стоит тут же возводить стену, но у меня срабатывает инстинкт, которому я не могу противиться.

– Я учусь в колледже, причем онлайн, поэтому мне не нужно ни с кем лично общаться.

Итан смотрит на меня так, что, похоже, будто он мне не верит.

– Какая специальность?

– Графический дизайн. – В детстве мне нравилось мастерить. Рисовать и делать поделки, используя блестки, краски и клей. Я делала декоративные альбомы из всякого ненужного маме хлама. Поначалу она злилась, но потом стала давать мне все, что ей уже не пригодится. Каждое лето я мастерила памятные альбомы о том, как вся семья провела отпуск. Пока мне исполнилось тринадцать.

Все мы знаем, почему именно тогда я перестала. После того года мы больше не проводили летние каникулы всей семьей.

– Серьезно? – Его лицо озаряется. – Я – веб-дизайнер.

– Делаешь сайты?

Он кивает.

– Я учился в муниципальном колледже и взял несколько курсов по специальности. А потом встретил парня, у которого была музыкальная группа. Он хотел сайт для своих фанатов. Их насчитывалось от силы штук десять. Но он был уверен, что сейчас вдруг станет настоящей звездой. Я сделал сайт, и ему понравилось. Он рассказал об этом своим друзьям (тех оказалось значительно больше). И все они начинали какие-то свои проекты, нуждаясь в сайтах и баннерах для социальных сетей. Из этого вырос мой бизнес.

– Вот это да, – выдыхаю я, искренне потрясенная. – Повезло тебе.

– Да, пожалуй, мне повезло, что я могу зарабатывать на том, что люблю.