Не спеши умирать в одиночку

— Он сказал, чтобы я перестал вас пасти. То есть следить за вами. Но я не отдавал такого приказа.

— И что это значит?

— Это значит, — блеснул я интеллектом, — что Макс видел где-то рядом с нами каких-то людей, которых он принял за ме... сотрудников милиции. Но это не были сотрудники милиции. Значит, это были какие-то левые люди. Какие-то хмыри. Которые за нами следят.

— А где он их видел? — Тамара занервничала.

— Не знаю, — пожал плечами Лисицын. — Надо было у него спросить, а я вот не сообразил... Короче говоря, я бы на вашем месте по городу не бегал, а сидел бы тихо дома и размышлял над своим поведением. Искал бы причину.

— А вы что будете делать? — Тамара от испуга перешла в нападение. — Милиция-то на что?

— Ну, — Лисицын взял салфетку и неторопливо вытер губы, — мы со своей стороны приложим все возможные усилия... Возможные. То есть такие, которые можем приложить. Позвоню Максу и узнаю, где он видел подозрительных людей. Портрет хмыря, кстати, до сих пор не составлен, — подполковник укоризненно посмотрел на меня. — Это же в ваших интересах, Саша...

— Я его нарисую, — пообещал я. — Цветными карандашами. У меня в школе пятерка по рисованию была.

— Ну вот, — почему-то расстроился Лисицын. — Пятерка по рисованию. Талантливый человек, а занимаешься черт знает чем...

— Он меня охраняет, — спохватилась Тамара. — Это вы называете черт знает что?!

— В каком-то смысле, — ответил Лисицын и торопливо выбрался из-за стола.

10

Лисицын ушел, а мы остались. Сидели за кухонным столом и молча смотрели друг на друга.

— Н-да, — сказала наконец Тамара. — Вот видишь, я была права.

— В каком смысле? — насторожился я.

— В том самом. Когда говорила, что ты должен разобраться со смертью Джорджика. Ты просто обязан теперь это сделать. Потому что если ты с ней не разберешься, то разберутся с тобой. Ты же слышал, что сказал Лисицын.

— А что он сказал? Он сказал, что есть какая-то причина, из-за которой убийцы Джорджика не могут успокоиться на достигнутом. Лично я за собой не помню ничего такого, я и знал-то Джорджика всего пару дней. А ты — совсем другое дело, ты его жена, и я уверен, что если кто-то там не может успокоиться, то это из-за тебя. Причина в тебе.

— Ну знаешь, — хмуро посмотрела на меня Тамара. — Хватит валить с больной головы на здоровую. Если ты не помнишь причины, это еще не значит, что ее нет вообще.

— Ладно, а как насчет тебя? Ты знаешь причину, из-за которой за тобой могут охотиться всякие маньяки с автоматами?

— Не знаю, — сказала Тамара, нервно моргнув.

— Врешь, — сказал я.

— Делать мне больше нечего, — фыркнула Тамара. — Я хочу вернуть деньги Джорджика, и я хочу, чтобы за мной никто не гонялся. Если бы я знала, как это сделать, я бы тут же все выложила Лисицыну. Но я не знаю. Поэтому я и говорю тебе, Шура...

— Я не Шура.

— ...ты уже из этого дела не выпутаешься. Ты должен все выяснить. Ты должен пройти весь путь до конца. Как самурай.

— Опять двадцать пять...

Тамара сжала пальцы в кулаки и настойчиво пристукнула по столу. Я устало посмотрел на нее. Да, вот так оно обычно и случается. Вроде бы только вчера ты эту женщину и знать не знал, а вот сегодня она в тебя вцепилась намертво и твердит тебе, что ты должен делать, а чего делать не должен. Эта хочет, чтобы я был самураем. Слава богу, что у нее не возникли фантазии поизвращеннее. Могла бы потребовать, чтобы я стал рыцарем и приезжал к ней каждое утро под окна на белой кобыле, наряженный в металлоконструкции под названием «доспехи».

— Надо понять, что происходит, — сказал я. — И чем быстрее, тем лучше. Если мы поймем это, то поймем, откуда исходит опасность. Если поймем слишком поздно — то все, кранты.

— Вот и понимай, — обрадовалась Тамара. — Ты мужчина. Я слабая женщина. Я и так устала от всех этих безобразий.

— Устала? — я покачал головой. — А про меня тогда что скажешь? Меня резали ножом, в меня стреляли из автомата, мне только что разбили морду о стену твоей квартиры. Я вообще-то тоже немного притомился. Или ты именно это подразумеваешь под самурайством — бесконечно получать синяки и шишки? Бесконечно биться башкой о стену, а когда моя голова все-таки треснет, ты принесешь мне цветочки на могилу?

— Нет, моральные стимулы с тобой решительно не работают, — огорченно заметила Тамара. — Вспомни про деньги и успокойся. Я заплачу, если ты все сделаешь как надо.

— Деньги — это хорошо, — согласился я. — Только издержки уж очень большие. Ты вот сейчас сидишь у себя дома, а я к себе попасть не могу, потому что хмырь меня в прошлый раз оттуда проследил до банка. Значит, там меня могут поджидать. Мне Гиви подсказал.

— Но у тебя есть ключи от офиса, — напомнила Тамара.

— Есть. В офисе я могу прятаться, но ведь нужно и как-то суетиться, как-то разузнавать про смерть Джорджика. Ты-то останешься здесь, а я-то уйду...

— К чему ты клонишь? Такое длинное плаксивое вступление... Я должна тебя пожалеть? Помахать тебе беленьким платочком из окна?