Не спеши умирать в одиночку

— Во-первых, я не в настроении разговаривать, — раздалось со стороны Тамары. — Во-вторых, это — мой телохранитель, и только я решаю, когда он свободен, а когда занят. Я его пока не отпускала.

— Скажи пожалуйста! — рассмеялся Шота. — А зачем тебе понадобился вдруг телохранитель? От кого нужно защищать такое роскошное тело?

— Да много вас тут таких ходит, — буркнула Тамара, выбравшись наконец из машины. — Нет прохода бедной женщине... На прошлой неделе меня чуть не пристрелили на этом самом месте.

— Так это же по людям Макса стреляли, а не по тебе...

— Сейчас я уже не уверена, — Тамара присела на капот машины и одарила Шоту прохладным взглядом. — Да и ты, Шотик, так часто стал крутиться вокруг, что у меня подозрения возникли — не твоих ли рук это дело? Может, у вас с Джорджиком нелады были, и ты теперь и меня за компанию хочешь упокоить?

— Обижаешь, Тома! — Шота мелодраматическим жестом приложил руки к груди. — Против тебя я никогда ничего не имел... Против Георгия, кстати, тоже. А что я кручусь вокруг, так это от желания позаботиться о тебе. Я же знаю про твои трудности, Тома... Сама понимаешь, вот это, — Шота небрежно кивнул в мою сторону, — совсем не то, что должно быть рядом с тобой в трудную минуту.

— Ты мне делаешь предложение? — усмехнулась Тамара. — Хочешь на мне жениться?

— Ну, ты же знаешь, — смущенно заулыбался Шота. — Я женат, у меня сын подрастает... Жена из хорошей семьи, папа у нее нефтью торгует, так что разводиться мне нельзя. Но одной женщины мне мало, — лукаво прищурился он. — А по статусу мне уже неприлично по блядям шляться. Мне любовницу положено по статусу, да не просто любовницу, а классную женщину... Вроде тебя... — Заметив брезгливое выражение на Тамарином лице, Шота поторопился добавить: — Буду по пятьсот баксов в неделю платить. Дальше — больше...

— А, понятно, — сказала Тамара. — Это ты сэкономить решил, да? Бляди-то подороже обойдутся, чем две штуки в месяц...

— Это не экономия, — продолжал убеждать Шота. — Это большое светлое чувство. Я же спокойно видеть не могу, что такая женщина пропадает...

— А кто сказал, что я пропадаю? Я не пропадаю. Я очень хорошо себя чувствую, — сказала Тамара. — Особенно под охраной, — она посмотрела на меня, а я не сдержался и ухмыльнулся. Шота это заметил, и это ему не понравилось. Он продолжал по инерции улыбаться, но глаза его смотрели как-то странно — словно сквозь меня.

— Нам бы наедине потолковать, — негромко сказал

Шота, — тогда все бы стало на свои места... Этот охранник Шура, он смущает тебя, Тома. Но ты понимаешь, что сегодня этот охранник здесь, а завтра его может уже и не быть с тобой...

— Только попробуй! — резко вскинула голову Тамара, но это была запоздалая реплика, потому что секундой раньше я понял, куда смотрел Шота: шорох за спиной предшествовал жесткому захвату моего горла чьей-то уверенной рукой. Я почувствовал запах чеснока и вспомнил: ласковое касание дула «парабеллума», молчаливый и злопамятный парень, выражение его темных глаз... Сейчас-то я их не видел, потому что парень был сзади, но навряд ли сущность взгляда изменилась за прошедшие дни. Сущность его заключалась примерно в следующих словах: «А хорошо бы тебе башку оторвать».

Что и говорить, Шота выбрал для вечерней прогулки подходящего человека.

5

Тамара обернулась, увидела мою невеселую физиономию, увидела нож у моего горла и неодобрительно покачала головой. Я это воспринял на свой счет: «Сколько же можно вот так прокалываться?!» Слов для внятного ответа у меня не нашлось.

— Я сейчас буду орать, — сказала Тамара Шоте. — Очень громко и противно. У нас в доме полно любителей снимать на видеокамеру всякие разборки, так что приготовься увидеть себя на телеэкране.

— Беспокоишься за это сугробище? — удивился Шота. — Да ему ничего не сделают, ему лишь намекнут, чтобы он к тебе больше не подходил. Вот и все дела. А мы с тобой поговорим в спокойной обстановке, прокатимся сейчас в «Ультру», я возьму отдельный кабинет...

— Возьми отдельный кабинет и подрочи там, — сказала Тамара. Шота перестал улыбаться. Кажется, он даже обиделся. — Я только избавилась от одного придурка, как ты мне навязываешься на шею! Никаких кабинетов, никаких разговоров. Проваливай.

— Вот зря ты так со мной разговариваешь, — Шота еще старался быть вежливым, но по его краснеющему лицу было видно, что делает он это из последних сил. — Ты не можешь так со мной разговаривать, я такой человек, что ты не... — Он замолчал, успокоился, а потом сказал: — Кто со мной не дружит, тот становится моим врагом. Я ведь могу многое...

— Например, сдать ментам своего земляка, — подхватила Тамара. — Того мальчика, Арчила. Это ты можешь...

— Э, — сказал удивленный такими познаниями Шота и заткнулся. Не менее удивленный словами Тамары парень с ножом на миг расслабился, пережевывая полученную информацию, и тогда я стал отрабатывать свои деньги и свою репутацию вышибалы. Тамара подбадривала меня воплями типа «Оле, оле!», а Шота дергался взад-вперед, не зная, положено ли ему по статусу вмешаться в обычный мордобой. Да еще в белом костюме.