Не стирайте поцелуи. Книга 2

Лео приподнимается ещё больше и смотрит на меня в упор. Теперь он уже сам выглядит как жертва психоза.

– Кажется, письмо было от Александры.

Поднимается и роется недолго в ящике прикроватной тумбочки. Находит. Разворачивает. Протягивает мне.

Эта вещь поможет тебе найти её. Так, по крайней мере, пообещала её хозяйка.

Александра.

У меня чуть ли глаза на лоб не лезут. Какова вероятность? Да она так ничтожно мала, что практически стремится к нулю!

– Ну, – набирает в грудь воздуха Лео. – То шоу посмотрело много людей. Его много раз повторяли и даже назвали самым популярным за год. Так что… Но я согласен, это…

– Волшебство, – выдыхаю вместо него.

– Волшебство, – кивает.

Matt Hartke – London's Song

Его чёлка нависает над глазами и мешает ему видеть. Я машинально убираю её ладонью, но не могу остановиться, и этот жест становится лаской. Лео аж прикрывает глаза. Я пропускаю его волосы между пальцев, и разъединяю их там, где спутались, глажу его.

Внезапно его взгляд становится каким-то подозрительно хитрым, и Лео, прищурившись, вскрывает карты:

– Я всё жду, когда же ты предъявишь: «Но ты наврал мне в переписке, наплёл фигни про мать-модель и отсутствующего отца! Я столько лет в это верила, зачем?».

– Да, – облизываю губы. – Зачем?

– Ну… я вначале не так серьёзно всё воспринял, как следовало. Бы. Или, может, это была игра в прятки с самим собой. Факты, которые я поведал тебе в переписке, не выдумка – это Келли. Его история. Но только частично – о семье его. Остальное всё моё. Это была компиляция.

– Но зачем?

– Я не знаю. Начать это… как игру, было проще. Наверное. Я хотел тебя развлечь и рассказывал истории. Это я умею хорошо.

– Лгун.

– Ни слова не придумано. Всё случилось на самом деле. Только не со мной!

Он смеётся, и его грудь подрагивает вместе с моей головой. Это так приятно. Это так… «близко».

– Потом, когда ты сказала, что с тобой можно только серьёзно, и что каждое моё обещание для тебя – это повод ждать его исполнения, во мне что-то… возникло. Загорелось. Ты зацепила меня этим. Очень сильно. После тех твоих слов я выбросил из головы весь хлам. И шприц. Мне захотелось увидеть тебя. И признаваться, что истории – не враньё, а всего лишь истории, было… как-то не вовремя. Наша встреча была не такой, какой я хотел бы, чтобы она была. Просто… я идиот и мудак. Келли прав.

– Не мудак.

– Мудак. Лея… твоё лицо… твои веснушки ни с кем не спутаешь.

Боже… Я прижимаю пальцы к губам, чтобы не улыбаться.

– Ты… узнал меня… сразу? Ещё в аэропорту?

Он расплывается в улыбке.

– Когда ты… поцеловала, точнее. Перед этим я просто перепахивал память в поисках твоего лица. Оно мне было так знакомо и особенно веснушки, цвет волос, глаза… но столько лет прошло. А потом ты поцеловала, и твой запах… сразу картинки перед глазами – мы же один раз с тобой играли в эту игру Меган!

Да, мы играли. Один маленький разик. Мне было девять. Ему десять. И мне хотелось знать. ЗНАТЬ. Как именно они в это играли до меня. Он показал. Буквально за день до своих именин – дня, когда мы виделись в последний раз. У него было очень смуглое лицо и он пах гарью и пластиком, потому что до этого мы плавили пакеты и делали медальоны-секретики в столовых ложках.

– А почему ты сразу мне не сказал… ну, что ты это ты?

– Потому что… – вздыхает, – не знаю. Вернее, знаю: потому что кресло. Быть незнакомцем в кресле куда проще, чем тем, кого ты когда-то знала и…

И любила.

– В общем, знала другим. Я был уверен, что ты меня не вспомнишь – я действительно сильно другой внешне. Да и времени целая жизнь прошла. Но у меня была такая… непотопляемая надежда, что ты почувствуешь и вспомнишь. Вернее, как-то по-детски нерационально сильно этого хотелось.

– Я почувствовала. И я помнила. Всегда. И я узнала. Правда, не сразу.

Мне сложно не улыбаться. И сложно смотреть ему в глаза. Он – враль, но и я – не меньший.

Лео молчит и дышит всё чаще.

– Узнала?

– Да, – киваю.

Понимаю, как безумно важно ему знать, когда это случилось, но нарочно тяну с паузой. Пусть сам спросит! Пусть проявит нетерпение! Но он замер и не дышит. И не дышит, и не дышит. Так что мне приходится сдаться, чтобы не задохнулся.

– На нашем мнимом совместном Дне Рождения. Когда увидела младенца на экране. Мне вдруг стало ясно, откуда взялись все эти никогда не рвущиеся нити внутри меня. Их завязал один мальчик из моего детства. И если у Лео получается тянуть за них, значит… И твои глаза, когда ты зачитывал свои планы на жизнь. Это был не Лео, это был мой Алехандро.

– Лео тоже твой.

Вздыхаю.

– Но сейчас ты совсем на себя не похож! Ты так меняешься! Даже два года назад у тебя было совсем другое лицо. Ты всю жизнь мне снишься! А почему… Лео? Ты же всегда был Алехандро? Или в моей голове завихрения?

– Не совсем завихрения.

Он поднимается и направляется к комоду, и, хотя сосредоточен и серьёзен, я не могу оторвать глаза от его плеч, спины, ягодиц, ног. Мужская модель для рекламы трусов.

– А шрамы не мешают твоей работе?