(Не)строго бизнес

Жжение в груди становится настолько сильным, что дышать больно. Невольно вздрагиваю, не в силах заснуть и прогнать мысли об Адриане. Через пару минут до меня доходит звук едва слышных, шуршащих шагов, в следующую секунду в нос ударяет запах плавленого сыра с грибами. Не успеваю позвать сестру, как она ложится рядом и крепко обнимает меня со спины. На смену тревоге, отчаянию, боли и чувству обиды, приходит плавная, тягучая теплота, так напоминающая о материнской заботе, мгновенно возвращающая в детство. Там, под кроватью, когда мы прятались с Викой от агрессивного отца… она обнимала меня, а я её, и становилось уже не так страшно. Прошли годы, а способ исцеления от ран так и не изменился. Это всегда любовь.

– У тебя все хорошо? На тебе лица не было, когда ты приехала. Я же чувствую, что что-то случилось, – Вика обнимает меня ещё крепче, а я прикрываю глаза, смаргивая беззвучные слезы. – У тебя в сердечной чакре обида скопилась, – со знанием дела добавляет сестра, и ей удается меня рассмешить очередной демонстрацией своих экстрасенсорных способностей.

– Только не говори, что ты теперь и ауру видишь, моя личная провидица, – бурчу я, ощущая, как в области сердца действительно тяжелеет по нарастающей.

– В Швейцарии научилась. Встретила одного человека, который вывел мои способности на новый уровень.

– Правда? – слабым голосом спрашиваю я, ощущая, как веки сами закрываются, когда Вика прикасается нежными пальцами к моим волосам. Она просто гладит меня по голове, а я начинаю чувствовать, как тиски, сжимающие грудную клетку, ослабевают, позволяя мне погрузиться в умиротворенный сон.

– Все будет хорошо, дорогая. Тот самый урок скоро будет пройден вами обоими…, но получится ли что-то после – всегда ваш выбор. Главное, не уничтожить друг друга, слышишь?

– Он сделал мне так больно, Вик. Он предал меня.

– Боль – не всегда проклятье. Боль означает, что ты жива, что ты умеешь любить и чувствовать. А это настоящее счастье. А предательство…не всегда является таковым, пока вы находитесь в стадии исцеления друг друга, – ласково нашептывает Вика, но я уже почти не слышу её. Полностью доверяя своей волшебнице, я мгновенно проваливаюсь в сон, без грез и тревоги.

Глава 17

Эмилия

Утро начинается с детского плача и двух кружек крепкого кофе. Как ни странно, но и то и другое действует успокаивающе на мою расшатанную психику. Поцеловав племянников и пожелав Вике хорошего дня, я отправляюсь в офис с твердой уверенностью, что град ударов временно остановил свое разрушительное действо.

Я погружаюсь в работу над любимым проектом, концентрируя максимум внимания на текущих вопросах и вычёркивая из головы терзающие мысли. Я нуждаюсь в передышке, передислокации сил. Абсолютная целенаправленная вовлеченность в рабочий процесс приносит короткое облегчение. Я черпаю необходимую мне уверенность в кропотливом решении поставленных задач, по частям собирая себя на том поприще, где в настоящий момент мне нет равных. Если чего-то очень сильно захотеть, то никакие преграды не станут серьёзной помехой на выбранном пути достижения цели. Я преодолела все, я шла вперед. Смело, напролом, не оглядываясь назад, не щадя себя, пока не наткнулась на айсберг по имени Адриан Батлер. Мой личный горько-сладкий ад, побывав в котором, я вернулась с обожжённой душой, но еще более сильной, чем была раньше.

Ни один мужчина не обнулит меня, не выбьет почву из-под ног, не обесценит достигнутые результаты, не пошатнет мою веру в собственные силы, не исправит укоренившееся мировоззрение и базовые принципы, которыми я руководствовалась всегда. Ни один мужчина

не будет контролировать меня, пока я сама не позволю ему видимость контроля. Временное помутнение рассудка подошло к концу, розовые очки можно передать по наследству следующей идиотке.

Сидя в удобном кожаном кресле, в своем личном светлом просторном кабинете я напоминаю себе, как много уже пройдено, как непросто мне давалось все, что имею сейчас. И я говорю себе, уверенно и без тени сомнения: Ты достойна лучшего, Лия. Я печально улыбаюсь, соглашаясь со своими мыслями. Мне немного горько и грустно от того, что я всегда это знала, но едва не прогнулась под правила Батлера. Едва не забыла свой главный девиз: Ни один мужчина не будет владеть мной без остатка. И закрывая лицо ладонями, безмолвно плачу. Потому бессовестно обманываю себя. Он сделал это. Все то, что я запрещала себе долгие годы.

Ни один мужчина… кроме Батлера.

Но, клянусь, я выдеру тебя с корнем, бессердечный ублюдок.