Стоит лишь мне подумать об этом, вспомнить ту сцену, как вновь начинает колошматить все тело от ярости, состояние полнейшего аффекта накрывает с головой и возвращает в квартиру Адриана, пропитанную сладкими духами и присутствием в его жизни и сердце другой женщины. Есть, несомненно, плюс в этих ярких воспоминаниях и образах – они помогают мне неумолимо двигаться к цели, и затыкают влюбленную и потерявшую голову Эмилию внутри меня.
– Клайд, знаешь… – с искренней печалью опускаю глаза в свою тарелку с остатками салата, когда мы с Клайдом на несколько секунд замолкаем, прерывая непринужденный разговор о кино. Поднимаю взгляд на Гиббса, который аристократически выверенным движением прокручивает между пальцами бокал с безалкогольным вином и, наконец, с придыханием спрашиваю, делая голосовой акцент на том, что мне очень нелегко дается этот вопрос:
– Я очень хочу кое-что знать об Адриане. И для меня это очень важно. А точнее, о той самой «Распутной Джен», в честь которой он назвал целый круизный лайнер, – закусываю нижнюю губу, ощущая, как внутри закипает обида и горечь, воспламеняющаяся в легких. – Кто она? Что их связывало? Он любил её, да? Насколько сильно? Любит ли до сих пор? Пойми меня правильно. Очень трудно конкурировать с первой любовью мужчины, особенно, когда знаешь, что спустя много лет, после их отношений, он даже не удосужился переименовать корабль… – подавленно продолжаю я, пытаясь прочитать мысли Гиббса по сосредоточенному взгляду.
– Тебе не стоит думать об этом, Эмили. Джен действительно была в жизни Эйда. Она в далеком прошлом. Я не Адриан, но я знаю его больше, чем кто-либо. А вообще, тебе стоит спросить о его прошлом с Джен у него. Уверен, что ты услышишь тоже самое, – с железобетонной уверенностью отвечает Клайд, едва ли не вызывая у меня истерический хохот, переходящий в болезненный рев, который постоянно приходится в себе подавлять. Да уж, черта с два, это голая шлюха в шубе – прошлое Адриана. Не думаю, что пачка презервативов, которую я видела в его квартире на тумбочке, использовалась не по назначению. Наверное, я должна радоваться тому, что он трахает эту дрянь с защитой, а меня без?
Я практически чувствую себя «особенной» …разумеется, это внутренний и очень горький сарказм, который я оставляю при себе.
– Да, наверное, когда он приедет из командировки, я так и сделаю, спрошу…но сейчас, когда Эйда нет рядом, я хочу разобраться в себе. Хочу понять, стоит ли мне нырять с головой в этот омут, если ты понимаешь, о чем я, Клайд. Мне двадцать шесть. У меня нет времени на бессмысленные отношения. И догадываюсь, что пока в жизни Адриана, как и в твоей нет места серьезным намерениям. Я хочу, чтобы меня ценили, любили и уважали, и взамен я готова отдать ещё большее своему мужчине…, но когда один из партнеров постоянно оглядывается назад и возвращается к своей первой любви или страсти, то они теряют значимость для обоих. Я так боюсь обжечься, Клайд, – едва ли не исповедуюсь Гиббсу я, ощущая, как в области груди все горит выкручивающим нутро адским пламенем. Кажется, что развернувшаяся агония внутри меня никогда не погаснет, не остынет, а если такое и случится, то оставит лишь тлен.
– Ладно, не обращай внимания. Не понимаю, почему так разоткровенничалась. Просто я не могу встречаться с мужчиной, который в мыслях живет воспоминаниями о другой…
– Я понимаю твои страхи, Эмили. Могу с уверенностью сказать, что никогда не видел Адриана таким, как с тобой, сейчас. Я знаю своего друга. Судя по взгляду, которым он на тебя смотрит, Адриан ради тебя весь мир испепелит и построит заново. Если понадобится, – усмехается Гиббс, слегка вздернув широкую бровь.
– Ради меня не нужно испепелять мир! Не понимаю, зачем он поступил так жестоко с Демидовым…. Неужели он не умеет решать все мирным путем? – сердце переходит на бег, как только я понимаю, что подбираюсь к сути и почти развязала язык Клайду. Если он знает о том, что Адриан «заказал» Лешу, то он обязательно выдаст это своим поведением.