Не так давно. Пять лет с Мейерхольдом Встречи с Пастернаком. Другие воспоминания

Сомнения в необходимости для сюжета пьесы фигуры Кутузова не были новы для меня. Он появился в пьесе не сразу. Мне вдруг показалось, что сюжет уж как — то слишком условноводевилен. Я почувствовал необходимость его, так сказать, заземлить, крепче привязать к исторической реалии. Кроме того, один приятель — музыкант, прослушав отрывки написанного, сказал мне, что у меня не хватает «баса». Я перечел для вдохновения «Капитанскую дочку», выдумал сцену с Кутузовым и написал ее залпом всю за одну ночь. Но одним из первых прочитавший пьесу ААрбузов сказал мне, что он считает Кутузова персонажем ненужным в сюжете пьесы, хотя сама сцена с ним ему и нравится. Он с дружеской настойчивостью убеждал меня отказаться от нее. Теперь то же самое говорит и АДПопов. И, несмотря на всю весомость для меня этих советов и их несомненную компетентность, я не послушался. Бывают в жизни случаи, когда нужно верить только самому себе. Дальнейшая успешная сценическая жизнь пьесы перечеркнула эти сомнения, но, когда спустя много лет по пьесе был написан киносценарий «гусарская баллада», опять возникли те же самые сомнения. На этот раз говорилось, что в театре появление Кутузова в комедийной сцене было возможно и оправданно (уже трудно было с этим спорить после того, как эту роль блестяще играли ДОрлов, М. Штраух, АХохлов, О Абдулов, АХалатов, ЛКолесов и другие), а «специфика» кино такова, что появление на экране Кутузова в комедии будет «коробить». Но случилось, что директором творческого объединения «Мосфильма», где ставился фильм, оказался КХШевкуненко, бывший актер, ученик АДПопова, когда — то сыгравший в спектакле ЦТКА «Давным — давно» несколько ролей. Он решительно встал на защиту Кутузова и кандидатуры на эту роль И. В.Ильинского, которая тоже оспаривалась как чересчур смелая. (Ильинский до конца съемок так и не был «утвержден» и снимался под личную ответственность Ю. Шевкуненко и постановщика фильма Э. Рязанова.) Но уже на первых просмотрах едва только смонтированного фильма выяснилось, что Ильинский победил скептиков. Помню, ко мне подошел в просмотровом зале «Мосфильма» СБондарчук, готовившийся к началу съемок «Войны и мира», и первое, что он сказал:

— Я вам завидую. Какой у вас замечательный Кутузов!..

И в рецензиях игру Ильинского отмечали как самую бесспорную удачу фильма.

Вышло так, что первым, что из «Давным — давно» прозвучало в актерском исполнении, была как раз сцена с Кутузовым.

8 августа 1941 года она была сыграна на радио с участием М. Бабановой, Д. Орлова и СМартинсона и потом повторена 22 августа. Шли бои под Смоленском, и ямбы героической комедии звучали как продолжение очередной сводки Информбюро.

АД. впоследствии рассказал мне, как он услышал эту передачу и впервые подумал, что был не прав. Со свойственной ему прямотой он сделал из этого немедленные выводы и, когда ЦТКА обосновался в Свердловске, включил «Давным- давно» в репертуар, решив сам ее ставить. Я об этом узнал только в середине зимы, когда ЦТКА, разыскав меня (первое время после эвакуации все связи были потеряны), вызвал в Свердловск. К этому времени пьеса уже была сыграна в осажденном Ленинграде в Театре комедии.

Позднее АД. признался мне, что моя строптивость при первой встрече понравилась ему и расположила его в мою пользу. (Об этом также рассказывает в своих воспоминаниях ДЛункель — в сборнике, посвященном памяти АД. Попова.) Такой уж странный человек был АД. — он любил, когда с ним спорили, если это не было спором из — за пустой амбиции. Большей частью возражения заставляли его еще больше укрепляться в своей точке зрения, так как чаще всего он был прав, но если он признавал свою неправоту, то прямо и решительно. Однажды он сделал какое — то замечание актрисе после спектакля. Она возразила, что играла именно так, как он ей указал накануне. АД. разъярился и вспылил:

— Значит, я сказал чепуху! Но почему же ты не послала меня к черту и не сыграла по — своему?..

«Давным — давно» в постановке АДПопова прошла на сцене театра более пятисот раз. На расстоянии времени история создания спектакля кажется идиллически благополучной — это всегда радостное воспоминание для всех, кто имел к нему отношение. Но начало работы было вовсе не гладким, как и принятие пьесы.