Не тот, кем кажется (СИ)

Впрочем, оно было и понятно. Всё, что осталось от того Гарри Поттера, которого когда-то знала Магическая Британия, так это зелёные глаза, сейчас спрятанные за узкими прямоугольными стеклами очков в серебряной оправе, да тёмные волосы. Да и те раньше выглядели, как воронье гнездо, а сейчас были уложены в художественном и сексуальном беспорядке. В остальном же, в этом дорого одетом молодом человеке ничто не напоминало четырнадцатилетнего Гарри Поттера, таким, каким его запомнило английское общество.

Но даже всё это было не самым большим различием, сводившим на нет любую возможность быть узнанным. Куда важнее было то, что в высоком, крепком юноше с уверенным взглядом сильный альфа угадывался даже в походке. Что уж говорить о подавляющем, мощном запахе самца-победителя? Гарри Поттер же для всего мира был омегой.

Как только в одиннадцать лет сам Гарри узнал о делении на альф, бет и омег, он и сам с огорчением решил, что ему повезёт, если он окажется хотя бы бетой. Такой тощий, хрупкий, неказистый, даже без намёка на запах будущего альфы — что ему было ловить? Даже то, что он когда-то победил Волдеморта при его-то внешности и природе казалось нелепой случайностью.

Именно поэтому, когда темный маг возродился, Дамблдор решил прятать Избранного сначала в штабе Ордена Феникса, а потом и в Хогвартсе. Вот только сам Гарри не хотел отсиживаться в норе, как какая-то крыса и Сириус его в этом поддержал. Когда стало ясно, что директор непреклонен и не спешит воспринимать всерьёз неказистого омегу, крестный вместе с Гарри бежал из Англии, чтобы в Дурмстранге мальчику восполнили те знания и умения, которые помогут ему в этой войне.

О да, в Дурмстранге ему восполнили все пробелы. Помимо физических тренировок, закаливших тогда всё ещё достаточно тощее тело, суровая северная школа научила его таким темным заклятьям и ритуалам, за которые в Англии его без суда и следствия приговорили бы годам к пятидесяти Азкабана. Но именно благодаря Дурмстрангу Гарри узнал о крестражах и сумел провести ритуал, собирающих осколки разделённой когда-то души вместе и уничтожая их одним махом.

Тогда-то и выяснилось, что один из этих осколков засел и в нём, Гарри. А еще выяснилось, что это именно он мешал проступить истинной природе мальчика. Так что, как только с крестражем было покончено, Поттер не только возмужал и окреп на глазах, но и обзавёлся таким запахом, что даже закаленные альфы Дурмстранга предпочитали не начинать с ним конфликта.

О том, что все омеги были его, можно было даже не говорить. И, на волне эйфории от своего нового образа, Гарри ни в чём себе не отказывал, хотя и не спешил ни вязаться, не помечать своего омегу. Что-то во всех них было не то, слишком податливым, слишком простым и пресным.

И даже когда последний бой был закончен, а Волдеморт побеждён, Гарри не спешил не только искать себе постоянную пару, но и возвращаться в Англию. Слишком давно он уехал оттуда и слишком много утрат и потерь было связанно с Туманным Альбионом, чтобы спешить обратно на родину. Да и Сириус, единственный родной ему человек, всегда был рядом, вместе с Гарри осев в Швеции.

Но и вернулся Гарри именно из-за него. Застав однажды крестного за весьма пикантным занятием в ванной и случайно услышав, как тот зовёт Ремуса Люпина, Поттер, наконец, понял, как от многого отказался Сириус ради него. И заставлять его и дальше жить вдали от любимого человека только из-за собственных капризов он не мог и не хотел. Тем более, что сам Сириус был оправдан ещё в течении войны, когда пленённого Питера Петтигрю доставили в Британский Аврорат.

Именно после того случая с Сириусом Поттер и решил ответить согласием на очередное приглашение Британского Министерства на рождественский бал.

И вот теперь, начитавшись громких статей о том, что Гарри Поттер возвращается в Лондон и курсируя между гостей, никем не узнанный, Гарри ликовал. Один раз он даже прошёл мимо Гермионы с Роном. Девушка скользнула по нему взглядом, но, к разочарованию Гарри, не узнала, двинувшись дальше. Почему он сам не подошёл к ним парень и сам не знал, но что-то в последний момент остановило его.

Гарри уже начал размышлять о том, что, возможно, следует уже сдаться журналистам, когда за его спиной послышался поражённый, почти уже забытый, но такой знакомый голос.

— Поттер?!

Он быстро обернулся и столкнулся взглядом с расширенными от удивления серыми глазами Драко Малфоя. Как, чёрт побери, из всех людей в Магической Британии именно этот

Хорёк узнал его спустя столько лет?!

Гарри набрал уже побольше воздуха, чтобы вслух посетовать на это, как его взгляд скользнул по фигуре школьного врага, и он захлопнул рот, так ничего и не сказав.