(не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть

— Типа того, — не сдержалась и поменяла позу, легла на живот рядом с мужчиной и, подперев голову ладонью, заглянула Самойлову в глаза, — ты совсем не страшный, Вет. Ты почти ручной.

Он потянул меня к своему телу и, плотно уложив на себя, поработил своим шоколадным взглядом. Посмотрел так, что я пропала.

— Ты меня совсем не боишься, — констатировал он хрипло.

— Нет. Зачем?

Виталий потерся носом о мою шею и еще более хрипло продолжил:

— Правильно, Вика, незачем. Если меня гладить по направлению шерсти, я и правда становлюсь ручным, так что все в твоей власти. Хочу тебя.

— Это у тебя такая длинная прелюдия была, — хлопнула ладонью по его крепкой и широкой груди. Мужчина засмеялся и начал массировать мою голову.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну не зря же говорят, что женщины любят головой, а мужчины тем, что у них между ног. Вот я тебя и совращаю. Умственно.

Я опустила руку на то место, которым любят мужчины.

— Ммм…

— Вика-а-а, — сладкий стон в мои губы…

А потом уже не было ничего: ни слов, ни звуков — ни-че-го. Только Вет и я. И тот самый маленький мир, существующий лишь для нас двоих.

Этой ночью Виталий был особенно ненасытным, я догадывалась, что все дело было в ревности к Калинину. Самойлов знал, что мы близко дружили с самого детства, и, видимо, таким образом пытался доказать себе, мне, вселенной, что я только его. И я не была против, я наслаждалась сладкими поцелуями, крепкими объятиями и страстными, воистину огненными движениями мужчины во мне.

После третьего раза подряд я вырубилась, погрузилась в мертвецкую тишину и сон без сновидений.

Проснулась аж в обед, открыла глаза и поймала на себе тяжелый взгляд Вета. Мужчина был напряжен, зол и слегка растерян. Но несмотря на последнее он давил меня своей энергетикой. Я присела на кровати, протерла глаза и, откашлявшись, улыбнулась сквозь страх.

Потому что все мои органы чувств усиленно кричали: “Случилось что-то неприятное!”

— Доброе утро.

Мужчина не ответил, лишь поднял ладонь с зажатым в ней телефоном. Моим телефоном.

— Не очень-то оно и доброе, Виктория.

Черт. Я стала судорожно перебирать в голове всевозможные варианты. Но не находила ничего. Я просто не понимала, что Самойлова могло так обидеть. Сейчас, зная мужчину, я понимала, что злился он как раз таки из-за обиды, а возможно даже разочарования.

Но не было у меня в телефоне ничего такого. Обняла саму себя, растирая внезапно замерзшие плечи. Никаких переписок с другими мужчинами, кроме рабочих. Да даже переписок с подругами и тех не было. Я ни с кем, кроме Виталия и Евы, не общалась на протяжении пяти месяцев, и меня это устраивало. Тихая, уютная семейная жизнь, от которой я, чего греха таить, кайфовала.

— Тебе звонили, я ответил, чтобы не будить тебя.

Холод ожидания пробрал меня до костей, и я непроизвольно затрясла ногой. Виталий это заметил, выгнул бровь и ехидно отметил:

— Не нервничай.

— Прости, но ты тут развел панику, тяжело взять себя в руки.

— Ничего такого. Напоминание из медицинского центра. — Он положил смартфон на полочку и направился на выход из спальни. А я почувствовала, как по моим внутренностям потек жидкий огонь. Даже легкие разъедало от удушающего страха. Виталий остановился и, обернувшись у самых дверей, произнес: — Через три дня у тебя очередной укол, Виктория, — ехидно сказал он и вышел вон.

А я прикрыла ладонями лицо и тихо, надсадно застонала.



Глава 3

Давно я не ощущал себя таким дураком. Пожалуй, все эти девять с половиной лет. Распустил слюни и повелся на лицемерные улыбки. Наглаживал плоский живот изо дня в день, надеясь на то, что совсем скоро в нем зародится жизнь. Наша общая, такая же, как и Ева. В груди что-то сжалось и заболело, а в легкие словно перестал поступать воздух.

Я не мог дышать полной грудью. Не получалось. Оперся о стену и тут же скатился по ней, держась за грудину и представляя, что у Вики в животе мог бы быть еще один такой же замечательный человечек, как наша Ева. Только с этим человечком я бы не упустил столько времени, взял бы на руки в самые первые часы рождения.

Затряс головой, прогоняя наваждение. Если так подумать, ничего страшного Вика не сделала, всего лишь побежала к гинекологу сразу после нашей свадьбы и впаяла себе укол для предохранения. А потом каждый, сука, месяц с таким искренним сожалением сообщала мне, что нет, в этот раз у нас ничего не получилось.

И нет бы она взяла время на обдумать, притереться, что-то понять, но так нет же, мы жили вместе почти полгода, и через пару дней Вика была записана уже на третий по счету укол. А я в который раз понял, что все ее поступки — это продуманная четкая линия поведения, выверенная от и до с целью получения максимальной выгоды.