(не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть

— Да, да. — Я спустила с рук Еву, которая по весу напоминала хорошо откормленного слоненка несмотря на свою худобу, и двинулась за Расимовыми.

Уже за территорией школы, когда мы вышли за ограду, Раиса остановилась и устало посмотрела на меня.

— Не переживай, Вика, зная своего сына, я понимаю, что он нарывался специально, просто ответки такой серьезной не ожидал. Да, Ринат?

Парень, ничего не ответив, махнул головой и пошел к родительской машине.

— Ладно, мы в больницу.

— Раис, позвони мне потом, — я поймала ладонь женщины и крепко ее сжала, — я прекрасно понимаю, что от моих слов толка ноль, но мне жаль.

Расимова кивнула и направилась к машине.

— Мама, ты сильно злишься?

— Дорогая, сильно — это чересчур мягко сказано.

Я открыла дверь машины, запуская дочь на заднее сиденье. И в гнетущей тишине направилась с ней домой.

— Ты хоть понимаешь, как отвратительно поступила? — спросила я Еву сразу же, как вышла из лифта.

Швырнула сумку на пол в коридоре и поспешила за дочерью, побежавшей в свою комнату.

— Ева, я не договорила! — распахнула дверь и влетела в детскую.

Дочь черным маркером чиркала стену. В аккурат зарисовывая мордашку своего кумира.

— Ева! — Бельчонок не обратила на меня внимания и продолжила, глотая слезы, закрашивать лицо Ворон. — Ева, что происходит?

— Он… он… — задыхаясь рыданиями, все же выговорила она, — он не любит девочек. Ринат сказал, что он педи…

— Стоп! — осекла я дочь, выставляя ладонь вперёд. — Откуда ты вообще знаешь, что это такое?

— Мама, мне не пять! Я знаю, кто такие эти люди.

— Да, тебе целых восемь, ага, — я ошарашенно закивала, пытаясь припомнить, в каком же возрасте я узнала про людей нетрадиционной ориентации, да и про секс вовсе. Кажется, лет в пять я узнала, откуда берутся дети, но вот такое…

Подошла к дочери и притянула ее к себе.

— Успокойся, я закрашу сама Ворон, и ты его больше не увидишь, обещаю. Но перед Ринатом надо будет извиниться. — Белочка, что-то промычала, и я продолжила: — Я понимаю, что тебе нелегко, но никогда нельзя идти на поводу у чувств. Особенно таким эмоциональным, как мы с тобой. Нужно быть более разумными и сначала все обдумывать, взвешивать, а лишь потом что-то делать. А драться, особенно с мужчинами, — это вообще гиблое занятие, бестолковое. Ты должна быть принцессой, Ева, а не базарной бабкой. Ты извинишься?

— Да, мамочка. Ты точно на меня не злишься?

— Я огорчена и расстроена, но как я могу на тебя злиться, милая?

— Пфф, — она размазала слезы по щекам, — значит, я зря позвала бабушку.

— Ты позвала Олимпиаду?

— Нет, ты что! Я позвала Ба.

— Ах, Ба.

Я потрепала дочь по рыжим волосам, поражаясь ее смекалке. Бабушка Виталия была потрясающей: аристократка до мозга костей, глубоко верующая женщина и просто безумно добрый человек. Несмотря на ее преклонный возраст, ее глаза лучились теплом и выглядела она намного моложе своих лет — именно из-за потрясающих ярких голубых глаз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я только разлила чай, как раздался звуковой сигнал, оповещающий о том, что подъехал лифт, у Ба были ключи, в отличие от Олимпиады.

— Ну что, кто у нас тут себя плохо ведет? — голос Ба прозвучал раньше, чем сама женщина появилась на кухне.

— Ева решила слегка подпортить внешность своего будущего мужа, — пошутила я, а дочь опять насупилась. — Ну ладно, милая, я же любя.

— Ба, что бабушка с дедушкой делают?

— Ой, — пожилая женщина махнула рукой, — Липочка полдня обзванивает антикваров и ищет хорошего реставратора. — Ба подмигнула мне и опять повернулась к Еве. — А Сергей ходит кругами около нее и посмеивается.

— А Мира чем занимается?

Я подавилась чаем и сильно закашлялась. Если Ева уехала утром, как она могла видеть Миру?

— Милая, — протянула я, перебивая Ба, — а когда ты познакомилась с Мирой?

— Вчера за ужином, она приехала вместе с папой.

— Ах, вместе с папой. Понятно, — кивнула я, вставая из-за стола. — Ба, присмотрите за Евой, ладно?

— Мама, ты куда?

— По делам, — прорычала я сквозь зубы и, схватив ключи от машины, забежала в лифт. Куртку так и не надела, закинула ее в автомобиль и быстрее поехала к Вету в офис, понимая, что если не застану его там и не выскажу все, что думаю о нем, то просто убью.

Не знаю, кого вперед, его или и себя, но все это патетика. Потому что дальше мне становится не до высокопарных размышлений.

На этаже у Вета рыжая пищалка даже не пытается меня остановить, я распахиваю дверь в кабинет, и в голове проносятся собственные слова, совсем недавно сказанные дочери.

«Никогда нельзя идти на поводу у чувств. Особенно таким эмоциональным, как мы с тобой».

Переступаю порог, замечая, как Мирослава в этот момент оббегает рабочий стол Самойлова и словно специально бросается ему на шею, обнимая со спины. Девушка целует моего мужа в скулу, а у меня, кажется, срывает планку.

«Нужно быть более разумными и сначала все обдумывать, взвешивать, а лишь потом что-то делать».

Да сейчас, ага. Захлопываю с силой дверь, так что звук удара отдается в ушах и набатом бьет по голове.

«Ты должна быть принцессой, Ева, а не базарной бабкой».