Не в этот раз, Судьба

— А разве мое предупреждение могло хоть что-нибудь изменить? Ты ведь не Глинда, чтобы остановить книгу на таком расстоянии. Ну, по крайней мере, без своего оружия, — добавил Жон на тот случай, если она притащила косу с собой. — Смысл всего этого действия заключается в том, чтобы показать нечто невозможное. Такое, из-за чего рано или поздно приходится сдаться.

— Знаю, — прошептала Руби. — Мне очень хотелось бы вернуть маму, пусть я и понимаю, что никогда не смогу это сделать.

Ее губы задрожали, но вскоре она всё же взяла себя в руки, вновь посмотрев Жону в глаза.

— Но если что-то возможно... если существует хоть малейший шанс на успех, то я попытаюсь им воспользоваться.

Он отвел взгляд первым.

— Наверное, в этом и заключается разница между нами. Не все битвы оказываются просты и понятны. Иногда враги будут слишком сильными, а ты — чрезвычайно слабой. Но разве умение вовремя отступить не является важной частью стратегии?

— И потому ты не желаешь напрягаться на этом турнире?

— В некотором роде.

Руби подобралась куда ближе к истине, чем думала.

— Но разве потом ты не начнешь об этом жалеть? — спросила она.

Жон не стал ей ничего отвечать.

— Если ты попробуешь и потерпишь неудачу... то будешь прав, — кивнула Руби. — И оглянувшись назад, скажешь: "Да, мне не повезло... Но я хотя бы попытался". А вот если ты не пошевелишь и пальцем, то вспоминая потом этот эпизод, станешь вечно теряться в догадках насчет того, могло ли всё пойти как-то иначе.

Жон закрыл глаза, не рискуя встречаться с ней взглядом.

— Но разве это хоть что-нибудь изменит? В обоих случаях ты проиграешь. Так стоит ли пытаться вкладывать силы в заранее обреченное на провал дело?

— Я думаю, что стоит, — отозвалась Руби.

Жон стукнул кулаком по столу, заставив ее подскочить от неожиданности, после чего уставился ей прямо в глаза.

— Зачем?! — спросил он. — Для чего это нужно? Если ты понимаешь, что проиграешь, и никакой надежды нет, то разве не лучше будет сберечь силы для более подходящего случая?

Жон сделал пару вздохов, чтобы хоть немного успокоиться, и, заметив испуганное выражение лица Руби, отодвинулся от нее, пробормотав извинение.

У нее ушло некоторое время на то, чтобы прийти в себя, но она всё же ответила на его вопрос:

— М-может быть... — сказала Руби. — Просто... не знаю. Возможно, ты прав, и мне стоит поберечь силы до того момента, когда я стану чуть более взрослой, чтобы попытаться еще раз. Наверное, тогда мы выступим гораздо лучше. Хотя нет — мы точно выступим гораздо лучше. Вряд ли к тому времени наши боевые навыки будут хуже, чем сейчас. Но ведь в этом не окажется ничего особенного, правда?

На ее лице появилась улыбка, а взгляд просиял.

— Я задала себе вопрос: что случится, если нам удастся победить в этом году? Что будет, если мы пробьемся до самого конца? Разумеется, вряд ли что-то подобное произойдет, но если я отступлю сейчас, то так и не узнаю, было ли это вообще возможно. Я начну оглядываться назад и гадать о том, что бы случилось, если бы мой выбор оказался иным. Если бы я рискнула всем и несмотря ни на что добилась бы успеха.

— И тебя терзали бы эти сомнения даже в том случае, если бы появилась еще одна попытка?

— К тому моменту мы стали бы уже совсем другими людьми, — хихикнула Руби, даже не подозревая о том ударе, который сейчас нанесла ему своими словами. — К тому же это оказался бы уже совершенно другой турнир, и пришла бы на него совсем иная Руби Роуз.

Вайсс, Блейк, Янг... все. Во время каждого повтора они оставались самими собой, но в то же время являлись совсем другими людьми. И между ними складывались совершенно иные взаимоотношения.

В следующей жизни Блейк не станет ему так доверять и не будет краснеть из-за его шуток насчет ее книг или проявленного к ней Саном внимания. Янг не улыбнется при виде того, как он занимается домашней работой, и не назовет его "папочкой" детским голоском. Да и Вайсс не будет стоять рядом с ним и закатывать глаза с таким видом, будто читала все его мысли.

Они окажутся совсем другими людьми.

— Я думаю, что оглянусь назад и спрошу себя, можно ли было хоть что-то сделать в этой ситуации, — продолжила Руби, так и не заметив тот эффект, который ее слова оказали на Жона. — Если я попытаюсь и проиграю, то мне не о чем будет жалеть. Но если я просто ничего не предприму... то, наверное, уже никогда не смогу об этом позабыть.

Жон нервно сглотнул.

Забыть что-либо ему тоже вряд ли когда-нибудь удастся.

— Даже лет через двадцать, когда весь этот турнир не будет иметь абсолютно никакого значения, я стану вспоминать нынешнюю себя и тех людей, которыми мы были. Вспомню их и спрошу: почему я даже не попыталась воспользоваться своим шансом? Почему просто стояла и смотрела на то, как он уплывал у меня из рук?

Руби замолчала, сделав глубокий вдох и посмотрев на него.

— А что насчет тебя, Жон? — поинтересовалась она. — Ты будешь жалеть о том, что решил ничего не делать?

Их разговор оказался прерван топотом прошедших мимо студентов, направившихся к окнам библиотеки. Руби поглядела им вслед.